Новизна хуже старины (СИ)

— Да чего уж там… — ответил он. — Главное, что вы все осознали. Но все-таки нехорошо было с вашей стороны нагло врываться в мой кабинет и так со мной поступать… Ладно. И что вы теперь будете делать?

— С чем?

— Не догадываетесь? С делом Шевченко. Я вам буду во всем помогать, если понадобится. Мне надо искупить свою вину перед ним.

— Альтруист вы, скажу я вам, — усмехнулся я. — Всем готовы помочь. Ой, не доведет это вас до добра…

— Нет, я не альтруист, вы ошибаетесь. И помогаю я далеко не всем. Только друзьям. А этот случай всего лишь редкое исключение. Сами подумайте: я отправил невинного человека в тюрьму только потому, что мне пригрозили убийством. В юности я был изгоем, честно говорю. Это я к тому, что у меня и сейчас очень мало друзей.

— За что вас не любили? — мне было очень интересно это узнать. Да, он преступил закон, но ведь это ради того, чтобы его не убили… Но на самом-то деле он хороший, добрый и умный человек. «А еще два часа назад я был готов его задушить…» — подумал я и от стыда покраснел. Вспомнил я, как держал его за воротник и вжимал в стену, а тот ничего не мог сказать и только смотрел на меня… А всему виной проклятые пришедшие в голову первыми мысли…

— А что, разве по мне не видно? — спросил он с кривой усмешкой. — Посмотрите на меня: что вы видите?

— Вижу хорошего человека, которого я, идиот, едва не убил…

— Да нет же… — вздохнул он. — Вы посмотрите, как я выгляжу. Посмотрите на мои шрамы…

Я посмотрел на него — его лицо, действительно, покрывали редкие, но глубокие шрамы, похожие на царапины — сначала я этого не заметил, поскольку был в состоянии аффекта и не рассматривал его, хоть и был с ним лицом к лицу. Но его увечья не казались мне причиной того, чтобы его гнобить за это. Так я ему и ответил:

— Ну, подумаешь, какие-то шрамы… Что, вас из-за этого не любили?

— Сначала из-за моего цвета волос, а потом, как я в пятнадцать лет перенес тяжелую болезнь, из-за этих шрамов. Вы знаете, какие дети жестокие, а в детдоме — особенно. Вот представьте себя на моем месте: кругом блондины, брюнеты, шатены, а ты один рыжий. Ну как им меня, такого, не дразнить?

Да, «белым воронам» во все времена приходилось несладко… Я это знал. Когда-то, в далеком детстве, я очень любил складывать оригами. Ох и доставалось же мне за мое увлечение от других мальчишек… Ведь они были обычными ребятами — любили погонять в футбол, подраться, разбить где-нибудь окно, а маленький Саша Мартынов сидел дома и делал из бумаги фигурки. Мальчишки называли меня «девчонкой», но после того, как отец показал мне пару-тройку приемов из самообороны, перестали это делать и даже понемногу стали меня уважать. А оригами я научился делать весьма неплохо — мои произведения нравились всем. Так что история эта закончилась счастливо. Не то, что у Крохина — ему же не избавиться от своих рыжих волос! А краситься — это удел девушек, а не мужчин.

— Вы не могли дать им отпор? — спросил я у него.

— Нет. Я вообще был слабым физически. Мало мне нестандартной внешности, так еще и болел постоянно… — вздохнул он.

— Так, давайте без комплексов, пожалуйста. Вам сколько лет?

— Сорок один, — и он за это время так и не женился? До чего же могут довести комплексы… Мне очень захотелось сказать ему что-нибудь ободряющее.

— Вот! И вы двадцать шесть лет переживаете из-за того, как вы выглядите? Не стоит, ей-богу, не стоит. Человек не выбирает, каким ему родиться.

— Ах, если бы вы знали, как я раньше из-за этого страдал… Знаете дразнилку: «рыжий-рыжий, конопатый — убил дедушку лопатой»? Я ее слышал чуть ли не каждый час… Всякий раз у меня слезы к глазам подступали… Сейчас мне гораздо легче. Ну все, — он резко оборвал свой рассказ, — хватит. Вас проводить до вашего дома или вы останетесь у меня?

— Вы до платформы «Новая» поедете ради меня?

— Но ведь это же недолго: двадцать минут езды на электричке… Мы с вами на одном направлении живем, — начал было он, но я наотрез отказался от этого предложения. Мне не хотелось оставаться у себя дома: меня там никто не ждал. Ну разве что Валет, но утром я его плотно накормил и сменил наполнитель, так что он вполне может прожить без меня хотя бы один день.

— Нет, пожалуй, я останусь здесь, а утром вместе поедем в Москву.

Алексей явно обрадовался моему решению.

========== День второй. Мои сомнения ==========

Утром он разбудил меня в шесть часов. Я, ругаясь сквозь зубы, поднялся, поскольку всегда вставал на полтора часа позже. Конечно, я понимал, что я не у себя дома, а в гостях, но все равно мне не понравился столь ранний подъем. Но у меня хватило ума не высказывать ему свои претензии.

Мы позавтракали сделанными наспех бутербродами с чаем. Я честно признался Алексею, что любитель выпить, и спросил, нет ли у него вина или водки, но тот ответил, что он непьющий. Это меня порядком удивило — чтобы взрослый сорокалетний мужик, и не пил? Но это его личное дело.