Новобранцы

— Ну, ты даёшь, Макс! — потрясённо сказал он, не сводя взгляда с заветного сосуда. — Вы чё, сюда брагу привезли через половину Галактики?

— Тюха ты, как есть — тюха, Санек! — Макс покровительственно похлопал Заречнева по плечу. — Зачем что-то вести, когда есть сахар и дрожжи? А также — море тепла, в котором это добро легко превращается в божественный напиток. Ты погоди, дай срок, я вас всех еще и самогоночкой угощу.

— Нет уж, спасибо! — осторожно снял с плеча руку Макса Заречнев. — Самогоночки нам твоей не надо. Да и без браги, пожалуй, тоже обойдёмся. За рёбрышки, спасибо, конечно, но как-нибудь в другой раз. Извини, мы устали. Пойдём отдыхать.

— Слышь, а ты чё такой единоличник, рекрут? — уже более агрессивно заговорил с Сашкой его «соперник». — Может, вы в своей комнате со своим зелёным другом — того? Ну, типа он — девушка, а ты — мальчик. Или — наоборот?

Пьяноватый «любимец девушек» явно нарывался на скандал. Или на драку. Провоцировал, так сказать.

Бить его Заречневу не хотелось. Жизнь землян в этом уголке Вселенной и без того стоила очень мало, чтобы можно было вот так легко разбрасываться ею. Но на вызов надо было как-то отвечать. Но как?

Ситуацию «разрядил» Ар'рахх. Он незаметно подошёл сзади к Максиму, прихватил его за шею своими страшными когтями, сдавил горло так, что местный «дон жуан» захрипел.

— Драк — не девочка. Драк — мальчик! — нарочито сильно коверкая русскую речь, сказал зелёный верзила. — На нашей планете мальчик и мальчик не делают детей. Детей делают мальчик и девочка. Но для тебя я могу сделать исключение. Ты хочешь стать девочкой для одного большого, злого зелёного драка?

Макс в ужасе вытаращил глаза, энергично помотал головой из стороны в сторону.

— Ну, хорошо. Тогда я тебя отпускаю. Но если ты еще раз начнёшь говорить плохо про моего друга, я точно сделаю из тебя девочку драка! Я понятен для тебя?

— Понятен! Очень понятен! — прохрипел Максим, чувствуя, как ослабевает хватка на его шее.

Он присел на корточки, его тут же облепили девушка, что-то сочувственно заговорили.

«… Да ну его! Пусть катится подальше со своим зверюгой! Развели зоопарк, нормально выпить нельзя»! — докатился до уходящих друзей кусочек его «спича». Они усмехнулись и направились в лазарет — навестить Ирину. Похоже, в суматохе последних дней о ней вспоминали только медики, да дежурные по столовой.

Задания второго дня тоже не отличались разнообразием. Полёт по треугольному маршруту, большая часть которого проходит над морем. Шесть полётов примерно по одному часу. Между третьим и четверым — перерыв сорок пять минут, между остальными — так же, как и вчера — десять-пятнадцать.

Еще утром Николай Платонович как бы между прочим поинтересовался, почему новобранцы вчера не прекратили выполнение задания после наступления темноты. Александр высказал свои соображения — те самые, которые он двенадцатью часами раньше озвучил Ар'рахху. Седой опустил голову, хмыкнул, но ничего не ответил. То есть понимай как хочешь — случайным было «попадание» двух последних полётов на ночь, или нет.

Впрочем, свой вывод Сашка уже сделал. Особенно после того, как последний, шестой «треугольный» маршрут опять явно «попадал» в ночь. Тут уж хочешь, не хочешь — всё равно придётся поверить в некую закономерность.

Страха перед полётом ночью по пятикратно «обкатанному» «треугольнику» не было. Но Сашка, понимая, что в таких вещах лучше полагаться на точный расчёт, чем на интуицию, решил всё еще раз просчитать. В последний четвертьчасовой перерыв он заставил выбраться недовольного этим верзилу из его истребителя, вытащил из нагрудной планшетки листок бумаги, нарисовал на нём неровный треугольник.

— Вот посмотри! — Говорил он, угловатыми движениями выводя цифры на белом прямоугольнике. Сначала мы двадцать минут летим на Север. На компасе должна быть цифра ноль. Это такой вытянутый кругляшок. Потом мы, как обычно, поворачиваем налево и летим на юго-запад. Опять ровно двадцать минут. На компасе должна быть вот такие цифры. — он крупными цифрами написал — какие. — Затем мы снова поворачиваем налево, теперь уже на юго-восток. На компасе должны быть вот такие значения. Карандаш нарисовал единицу, тройку и пятёрку. Запомнил? Теперь повтори!

Молодой следопыт запнулся только один раз — когда называл цифру времени, которую они будут лететь по последней части маршрута. Заречнев намеренно не стал называть её, хотел, чтобы драк сам посчитал. Бывший гладиатор на секунду задумался, потом назвал — правильно.

На следующий день Николай Платонович, перед выдачей очередного полётного задания, отобрал у обоих бумагу и карандаши.