Новобранцы

— Умеешь ты уговаривать. Ладно. Пока… ИПЛ-4 покатился к выходу. На ВПП к самолёту подошёл Николай Платонович.

— У меня для тебя две новости: одна — хорошая, другая — плохая. С какой начать?

— Давайте с плохой.

— Тебе изменили задание. За тобой сегодня будут гоняться два «охотника».

— По очереди?

— Нет. Одновременно.

— А кто изменил задание?

— Мы… С Дитой.

Сашка опустил голову, помолчал. Похоже, его чувства «достали» бессмертную по-настоящему. Настолько, что… Ну, что же. Он заслужил наказание. И за это — тоже.

— А какая хорошая новость? «Охотники» вооружены разрывными снарядами, чтобы мне долго не мучиться?

— Нет, обычными. А хорошая новость — такая. Твоему другу разрешили подсказывать тебе с земли. Ты — рад?

— Ага! Просто спасу нет!

— Хорош ёрничать! Всё! Влетай!

«Охотники» ждали Сашку недолго. Максимум — секунд тридцать. Пара БПЛА взлетела сразу, как только он преодолел некую невидимую границу, заложенную в программе беспилотников.

Посмотреть на то, как «охотники» на этот раз собьют дерзкого новобранца, собрались все курсанты. Макс тревожно покусывал ноготь мизинца, «дед», похожий на борца, глянул в небо, равнодушно сплюнул себе под ноги. Ирина постояла немного, потом ушла куда-то в здание.

Впрочем, Заречнев этого ничего не видел, хотя, возможно, и догадывался. Но ему было не до сантиментов. БПЛА с первой секунды взялись за него «по-взрослому».

Сашка, как говориться, на собственной шкуре почувствовал, чем отличается противоборство «один на один» от схватки «один против двух».

Темнело в глазах, от перегрузок трещали кости и сухожилия, горячий пот заливал глаза, а мокрые от пота ладони норовили соскользнуть с ручки управления. Но Заречнев держался.

Беспрерывным каскадом фигур высшего пилотажа он уходил с линии прицеливания «охотников», не давал им выстрелить прицельно. Огненные струи трассеров всё время проходили в опасной близи от его кабины, но в самолёт пока не попало ни одного снаряда.

И всё же уничтожение его истребителя — вопрос времени для БПЛА. Их стальные «мускулы» не знают усталости, а «рука», «держащая» ручку управления, не дрогнет и после трёх часов непрерывного воздушного боя. В отличие — от человеческой.

Чтобы выжить, нужно победить. Понимания именно этого добился вчера Николай Платонович. Именно этого. Нужно выжить!

Мысль, словно заноза, глубоко забилась в черепную коробку бывшего гладиатора, она всё время «царапала» сознание, не давала расслабиться, не давала сдаться. Не давала погибнуть.

«Что там еще говорил седой?» — лихорадочно думал Сашка, уходя от очередной смертоносной очереди БПЛА. — «Что-то насчёт головы. Вроде бы, чтобы в неё не только есть. Есть в голову? Бред какой-то! Нет, этого Платоныч сказать не мог. Но что? Что? А, чёрт, опять всё вылетело из головы».

— «Охотники» разделились! — раздался в наушниках спокойный голос Ар'рахха. — Один пошёл вверх, второй по-прежнему у тебя на хвосте. Наверное, верхний будет атаковать тебя сверху, а второй постарается сбить на вираже.

«Ну, суки железные!» — разозлился Заречнев. — «Ну, никак им неймётся! Мстят, что ли? Эх! Мне бы капельку мощности двигателям прибавить! Да как»?

Сашка неожиданно вспомнил, что когда «альбатросы» преследовали «спарку», в которой находились он и Дита, их выручил экипаж Тимофеева. При этом выглядел их истребитель как-то необычно. Словно он «ощетинился», что ли? Хотя потом, на земле, он ничего необычного с самолётом Женьки Тимофеева и Юрки Самочернова не заметил. Из-за чего неожиданно «щетинисто» смотрелся истребитель-штурмовик, Заречнев тогда спросить постеснялся. Решил, что со временем до всего «дойдёт» сам?

Сашка лихорадочно побегал глазами по внутренностям кабины. Нужно было найти что-то такое, что он еще ни разу в полётах не использовал.

«Вот! Нашёл!» — едва не закричал от радости бывший гладиатор, обнаружив небольшой шарик рукоятки с мелкой надписью: «регулятор охлаждения реактора». — «Примерный принцип его действия понятен был из названия. Ядерный мини-реактор — штука наверняка очень сложная; в ней должен быть предусмотрен резервный «канал» отвода избыточного тепла в экстренных случаях. А воздушный бой на пределе возможностей летательного аппарата — чем не такой случай?

Только почему он включается вручную? Ладно, потом разберёмся!» — Сашка до упора двинул шарик вперёд. С самолётом стали происходить изменения.

В корпусе и в крыльях ИПЛ-4 появились «акульи жабры». Мощный поток воздуха проник внутрь, самолёт загудел, словно облепленные изморосью провода в сильный мороз, только гораздо громче.

Но главное — истребитель заметно прибавил в энерговооружённости! Ощущение было такое, словно Александр со старенького «Москвича» пересел на современный «Мерседес». «Ну, держитесь, суки!» — заскрипел зубами Заречнев. — Я вас щас урою!»

Он резко положил самолёт на левый борт, что было сил потянул ручку на себя…