Новочеркасск: Роман — дилогия

— Дык я, — вдруг поперхнулся одноглазый, — дык я зараз ключ от замка туточки потерял, пока с пацанами ругался. — Он пробормотал еще несколько слов и, чувствуя всю несостоятельность своего вранья, умолк.

— Гм… — вздохнул Дрон. — Верю тебе. И такое бывает… бывает, что и медведь летает. Дай-ка я погляжу замок, может быть, мы и без ключа управимся.

Не дожидаясь согласия, Дрон обошел клетку сбоку, остановился у закрытой двери, недоуменно пожимая плечами, и вдруг накрыл замок огромной своей лапищей. Хлипкий замок жалобно пискнул и, весь погнутый, упал в уличный песок.

— Гм… — протянул Дрон, — а я и не думал, что это так просто. Трухлявый он у тебя вроде был.

Одноглазый Мирон, белый от гнева, не проронил ни одного звука.

Ваня же Дронов рывком распахнул дверь и весело закричал:

— А ну, отродье собачье, зараз разбегайтесь во все стороны, пока я добрый. Зараз этому дяде валерьянка потребна, а у меня один скипидар в наличии.

Полканы и барбосы с радостным визгом повыпрыгивали из клетки и разбежались во все стороны. Одна только Мурза вышла в какой-то растерянности и, задрав острую мордочку, долго осматривалась. Увидев Веньку, повизгивая, бросилась к нему, лизнула руку. Желтые глаза ее подернулись слезой, как показалось Веньке. Да и на самом деле, видно, растрогалась спасенная, радуясь своей удачно сложившейся собачьей судьбине.

— Вишь, как она тебя благодарит, — пробасил Дрон. — Все зверина бедная поняла. — И, неожиданно посуровев, добавил: — А теперь бери свою псину, парень, и марш домой. Да чтоб на улицу одну больше не выпускал.

Увидев входившего в калитку в сопровождении белой лайки с желтыми подпалинами Веньку, Надежда Яковлевна всплеснула руками:

— Боже мой! Да откуда ты этого зверя привел? Ее же хозяин, наверное, ищет.

Венька отрицательно покачал головой:

— Что ты, мама, у Мурзы хозяина нет. Она коммунальная собака. Кто хочет, тот и кормит, куда пустят, там и ночует. А сегодня ее как бездомную уничтожить хотели. Если бы дядя Дрон не заступился, жизни лишили бы. А за что? Какие злые бывают люди, вроде этого одноглазого Мирона. — И Венька подробно рассказал о том, что произошло на Аксайской улице, как хотели увезти Мурзу и как дружно защитили ее ребята, а добродушный Дрон поставил победную точку своим вмешательством в их сражение. Мать выслушала его не перебивая и ласково потрепала по щеке.

— Ты еще несмышленыш, Веня, — сказала она задумчиво, — а мир такой сложный, что не всегда и взрослые в состоянии его понять. Вот ты защищал собаку и считал, что был полностью прав. А эти люди, которые поймали Мурзу на улице, тоже считали, что они правы, потому что выполняли свой долг. Ведь бездомные бродячие псы иногда опасны, потому что становятся разносчиками болезней и заразы. Ты меня понял, сынок? Ведь и это правда.

— Понял, мама, — не сразу согласился Венька. — Значит, и у нас с дядей Дроном была правда, и у одноглазого Мирона тоже?

— В какой-то мере так, — смущенно согласилась Надежда Яковлевна.

— Мама, а разве две правды быть могут?

— Да видишь ли, — неожиданно запнулась Надежда Яковлевна, — на одно и то же событие можно ведь по-разному смотреть.

Венька вздохнул и, нахмурившись, покачал головой.

— Нет, мама, — сказал он решительно, — правда может быть только одна. Как в любой сказке. Или правда, или неправда. И во всем мире все, как один, правду должны считать правдой, а неправду неправдой.

Мать рассмеялась, карие глаза ее вспыхнули. Мальчику всегда казалось, что в такие минуты в эти глаза залетают веселые птички и делают их добрыми-добрыми.

— Не знаю, сынок, — озабоченно сказала она, — только мне кажется, что если бы так было, в мире стало бы скучно. Ты этого еще не поймешь, но там, где не спорят и не стремятся к лучшему, жизнь начинает закисать. Иди-ка ты лучше играть с собакой, мой маленький философ.

— Нет, мама, — повторил решительно Венька, — правда может быть одна.

В тот вечер отец пришел с работы очень поздно. Венька был разбужен голосами родителей. Отец и мать спорили. Как и всегда, когда бывал не в духе, Александр Сергеевич говорил предельно тихим голосом. Он давно выработал тактику утверждать таким образом свое превосходство над собеседником, давая понять оппоненту, что его точка зрения очевидна и ни в каких пространных аргументах не нуждается. Однако Надежда Яковлевна была вовсе не тем собеседником, который складывал оружие от вкрадчивого голоса. Она лишь больше распалялась, доказывая свое. Венька прислушался.