Новочеркасск: Роман — дилогия

Группами и в одиночку расходились с майдана черкасские казаки. Дениска Чеботарев догнал Луку Андреевича и молча зашагал рядом. Солнце успело высоко уже забраться на небо и оттуда с удовольствием обозревало бескрайние степи донского славного края. Лучи его грели чистую ровную гладь спадающего разлива, скользили по желтым отмелям и днищам баркасов, подготовленных к рыбной ловле. Острый запах смолы, такой душистый в эту пору, исходил от этих днищ. Солнечные лучи играли в стеклах куреней и бедных мазанок, в каких обитала беднота. Голубые, желтые и оранжевые цвета черкасских куреней радовали глаз, и Аникин невольно вздохнул, подумав о том, что вскорости со всем этим ему предстоит расставаться.

— Ты ел сегодня? — спросил он у Дениски.

Тот отрицательно покачал головой. Старенькую барашковую шапку, перешитую из отцовской, он нес в руке.

— Стало быть, к нам зайдем, Анастасия с Любашей стряпаются. Закусим чем бог послал.

Аникин не ошибся. Руками Анастасии и ее помощницы бог послал целую гору румяных пышек, глечик с каймаком, расписной кувшинчик с желтым твердым медом, и даже бутылка вина стояла в самом центре стола рядом с тарелкой, на которую были положены нарезанные мелкими дольками соленые огурцы. Анастасия, Любатна и Андрейка были принаряжены, и Лука Андреевич понял, что это они его поджидают с майдана…

— Садись и ты с нами, Дениска, — пригласила хозяйка и с внешне безучастным видом спросила: — Ну, что там у вас на войсковом круге порешили?

Аникин коротко рассказал.

— Да, — шумно вздохнула Анастасия, — видать, от судьбы, как от сумы, никуда не уйдешь. А это что же? Восемнадцатого мая обоснуют город и сразу переезжать?

— Да ты что, незадачливая, — усмехнулся Аникин. — Нешто Матвей Иванович охоч посылать казаков на муки и мытарства. Переезд не раньше как через год. Когда первые дома и улицы будут возведены. Насколько мне ведомо, после заложения города понадобится уйма людей, и молодых и старых, дабы строительство основных зданий и площадей зачать. А когда первые дома возведутся, вот тогда партиями и начнется переезд.

Анастасия ладонями провела по осунувшемуся, скорбному лицу и покачала головой с откровенной печалью:

— И все-таки жалко, Лука. Как подумаешь, сколько кровушкой и потом нажитого имущества бросать придется, сердце стынет.

— Не ной, не причитай, бабонька, — остановил супругу свою Аникин и ласково погладил ее по спине. — Многое перевезем, а что и тут продадим. Вот все и станет на круги своя.

— Дядя Лука, — обратился к нему неожиданно Андрейка, — вот вы молвили, что для постройки нового города много людей работных потребуется. А что, одни только казаки разве будут строить?

Аникин удивленно вздохнул, пожал плечами.

— А кто ж говорит, будто одни казаки? Работных рук вон сколько надо.

Андрейка заерзал на месте, отодвинул в сторону стакан с каймаком. Косой ворот его новой сатиновой рубахи был расстегнут, и голубая тонкая жилка вздрагивала на сильной шее.

— Дядя Лука, а помните, что вы мне говорили?

— Что именно?

— Что, если только объявится какая возможность, вы меня к делу приспособите. Посодействуйте, дядя Лука, век буду помнить. Я бы на строительстве нового города и за каменщика, и за драгиля, и за плотника бы сошел.

— А я как же одна останусь? — жалобно протянула Любаша, так что все за столом рассмеялись.

— Голубонька ты моя! — обняла ее Анастасия. — Да неужто ты думаешь, что он век будет под твоим крылышком ласкаться? Ему летать уже пора, высоту набирать орлиную.

Аникин, шевеля от смеха усами, внес поправку:

— При чем тут крылышки, не в крылышках дело, чай, не ангел и не херувим он какой. За юбку бабью казаку держаться не пристало. Грудками должен дорогу в жизнь себе прокладывать. Я тебя хорошо понимаю, Андрейка, и одобряю, что в тебе настоящий мужчинский дух проснулся и возобладал.

Якушев упрямо встряхнул головой, ладонью откинул назад упавший на глаза чуб.

— Вы верно меня поймите, Лука Андреевич. Я не сбежать от вас собираюсь. Мы с Любашей своим спасением и тем, что получили хлеб и тепло, лишь вам и обязаны. Вы для нас как отец да мать. Но ведь руки свои к труду большому тоже хочется приложить. Будут у меня когда-нибудь внуки-правнуки и с гордостью станут говорить: наш предок Новый Черкасск строил. Разве не так? А разлука нам с Любашей не страшна. Верности она не подточит. Да и наезжать я буду. И вам лучшей помощницы по хозяйству, чем моя Любаша, все равно не сыскать.

— Помоги ему, дядя Лука, — решительно присоединился Дениска Чеботарев, — я ить тоже на Бирючий Кут с молодыми казаками строить новый город подамся.

Сутуловатая спина Аникина резко выпрямилась, по-молодому заискрились зеленые глаза. Подтолкнув игриво Анастасию, он задорно изрек:

— Настёнка, гли-кось, какие удальцы растут. Нет, никогда не переведется на Дону вольный дух казачий! Ладно, Андрюшка, посмотрим, на что ты гож. Сделаем попытку, потому что попытка не пытка. Полагаю, что и на твоей улице будет праздник.

19