Новое откровение

"Спиритизмом" в XIX веке назвали религиозно-философско-научное движение, которое возникло в результате ознакомления людей с особого рода феноменами, так называемыми "спиритическими манифестациями". Надо однако признать, что такой взгляд весьма поверхностен и отдает марксистским подходом, который всякое возникшее в обществе явление пытается объяснить историческими причинами и вписать его во временной поток. По отношению к Спиритизму такой подход был бы совершенно неверен. Дело в том, что движение, возникшее в XIX веке, правильнее было бы именовать не "спиритизмом", а "неоспиритизмом", "новейшим спиритизмом", ибо "спиритизм" не есть какое-то изобретение XIX века, с ним же и закончившееся. Спиритизм, строго говоря, существовал всегда по той простой причине, что природа человека всегда была тою же и, стало быть, связанные с нею явления и законы существовали все то время, что существует человечество. Сведения об этих явлениях доносят дошедшие до нас древнейшие, древние и средневековые памятники письменности. Все эти явления естественным образом вписывались в жизнь людей и были одной из ее естественных составляющих. Но понимание их природы было вотчиной магов, мистиков, оккультистов, жрецов и духовенства (вернее сказать, той части последнего, которая еще владела эзотерическим знанием). Когда же наступил так называемый "век просвещения", то человечество просто почувствовало и осознало себя в совершенно новом качестве. Но одной из особенностей этого ощущения и самосознания было нежелание со стороны передовых умов эпохи признать реальность, стоящую за мистикой и оккультизмом. Так им тогда было удобнее, и это ограничение, действительно, в какой-то мере было необходимо. Но тем не менее, из-за одного только игнорирования, явления, существующие объективно, исчезнуть не могли. И вот, когда они вновь заявили о себе, а случилось это в 1848 году, в Соединенных Штатах (феномен сестер Фокс), тогда началось их рационалистическое осмысление и освоение, получившее название "спиритизма", от латинского слова "spiritus", что значит "дух".

В двадцатом веке к вещам этим изменился подход и сдвинулась точка отсчета (как раз это обстоятельство вполне можно объяснить историко-социологическими причинами), однако явления изучаются - и это называется уже "парапсихологией". Сейчас, по завершении этого века механического суеверия, мы переживаем такую пору, когда все становится на свои места и возможно будет также понята ошибочность парапсихологии и ее методов, и тогда Спиритизм снова станет называться "спиритизмом" и наконец займет в жизни человечества подобающее ему место. Такова история вопроса.

Сэр Артур Конан-Дойль впервые публично заявил о своей вере в общение с умершими в статье, которая появилась в газете "Light" от 21 октября 1916 года. Это заявление для многих прозвучало тогда как гром среди ясного неба. Но первый спиритический сеанс, на котором он присутствовал - надо сказать, с сильно скептичным настроем ума - состоялся в конце 1886 года, когда Конан-Дойль был еще только начинающим практиковать врачом. Интерес же его к психическим феноменам обозначился за несколько лет до этого первого опыта.

"Когда в 1882 году я закончил свое медицинское образование, то, как и большинство врачей, я оказался убежденным материалистом во всем, что касалось нашей участи. И в то же время я никогда не переставал быть ревностным теистом, поскольку, на мой взгляд, никто еще не дал ответа на вопрос, заданный звездной ночью Наполеоном профессорам-атеистам во время его египетского похода: "Скажите-ка, господа, кто создал эти звезды?"... Но когда я подходил к вопросу о наших хрупких личностях, переживающих смерть, мне казалось, что многие аналогии, наличествующие в природе, отвергали сохранение личности после смерти тела. Так, когда свеча догорает, свет гаснет; когда провод обрывается, прекращается ток; и когда гибнет тело, сознание исчезает."1 Чтобы объяснить это противоречие между верой в Бога и отрицанием выживания души после смерти тела, он пользуется поэтическим образом: "Разбитая скрипка не издаст ни звука, хотя бы музыкант и остался прежним."2

Однако природа его ума - научного по складу - была далека от того, чтобы замкнуть этот ум в пределах проторенных путей; она, напротив того, постоянно направляла и подстегивала его любопытство и наблюдательность. И вместо того, чтобы отрицать пока для себя непонятное,- он всегда стремится его понять и объяснить. Среди психических феноменов, которыми в ту пору увлекаются в Англии, он выделяет один, который считает нужным изучить лично. Речь идет о телепатии. Можно вспомнить, что эта форма общения равным образом была близка и жильцу с Бейкер-стрит, 221Б, который как бы читал мысли своего собеседника с притворным равнодушием, только подчеркивавшим его мастерство.