Новое платье Леони

Я живу неплохо, осваиваю замок, играю на фортепиано. Ко мне из Нью-Йорка приехали друзья, мы репетируем, импровизируем. Дудамель[37]собирается дать мастер-класс в Эдинбурге, мы собираемся туда поехать. Мы очень обрадовались такой возможности. Знаешь его? Нет, я уверен, что ты не знаешь, кто такой Дудамель. Это гениальный дирижер. Ну а вообще как поживаете, Гортензия Кортес?

Когда он называл ее «Гортензия Кортес», это означало, что он соскучился. Что все у них хорошо. И это главное.

Там эта девушка со странным именем Калипсо приехала. И с каким-то Рико еще. Они вместе играют музыку. Гуляют по замку, по окрестностям. Ездят поужинать в Эдинбург. Едят там фаршированный бараний рубец.

Он, видимо, доволен и счастлив.

Она приедет повидаться с ним, как только сможет.

В любом случае он сейчас ее об этом даже не просит.

И все получается как нельзя лучше.

У нее не было бы для него времени. Они ссорились бы, и это отнимало бы необходимую для работы энергию. Нужно, чтобы она для себя уяснила: она сейчас занята.

Интересно, Коко Шанель предпочла бы мужчину маленькому черному платью?

Нет.

Гортензия подолгу разговаривала с Младшеньким. Они обсуждали производство ткани. Умные ткани, которые благодаря встроенным тысячам нано-звеньев активизируются при соприкосновении с потом, поглощают жир, реагируют на температуру тела, на сердечный ритм, отправляют данные на мобильный телефон или на электронную почту. Вскоре появится еще более новаторская ткань, способная очищать воздух, она уже находится в стадии разработки. Эта ткань – результат совместной работы химика и девушки-модельера, такой же, как она. Другая девушка… Соперница! Нужно действовать быстрее, чтобы опередить их. Ей нужно подавать на патент. Это революционное открытие. У Гортензии голова шла кругом.

Так что ее вполне устраивало, что Гэри гуляет с друзьями по полям и паркам в Шотландии…

– Я не хотела тебя обидеть, Зоэ, – сказала она с ноткой раскаяния в голосе. – Но не надо за мной следить, ладно?

– Я тоже не хотела тебя обидеть… Даже не знаю, почему я так сказала…

– Ну и все. На том и порешим. Я пойду работать. Если тебе захочется что-то сказать мне, пошли имейл или смску.

* * *

Последнее время они только так и общались.

Гортензия ни за что на свете не хотела, чтобы ее беспокоили. «Я должна сосредоточиться, просьба меня не беспокоить!» Она находит идею, работает над ней, крутит во всех направлениях, бросается вперед, осуществляет ее, а потом бросает, объявляя, что, если ты творческая личность, ты не должен бояться ошибок!

На полу валяются журналы, фотографии, книги, рисунки, обертки от шоколадных батончиков, старые рекламные проспекты, чайные пакетики, обертки «Нескафе», ленты, кружева. Посреди комнаты царит блюдо с керамикой из Валлориса: Гортензию привлекают цвета росписи. Старые свитера с узорами, купленные на развале в Ванве, валялись рядом с рулонами ткани, вещами, купленными у старьевщика, на развалах, распродажах, в винтажных магазинах. На стенах для вдохновения висели репродукции Матисса, Мане, Сезанна – любимых художников Гортензии.

Она напитывалась деталями. Проводила долгие моменты в размышлении, затем открывала компьютер и рисовала, рисовала.

Распечатывала и правила копию. Доставала фломастеры, цветные карандаши, подправляла, смягчала, стирала. Злилась и выбрасывала все в мусорное ведро.

– Можно подумать, ты вновь сдаешь экзамен на бакалавра, – сказала Зоэ, открывая дверь в ее комнату.

– А ну-ка подойди, я померяю одну штуку.

– Мне прямо больше нечем заняться! Это уже перебор, прости!

– Но ты ведь хочешь, чтобы я добилась успеха?

Зоэ неохотно кивнула.

– Тогда подойди и молчи.

Зоэ подошла, втянула живот и замерла. Гортензия начала пришпиливать булавками ткань, Зоэ затаила дыхание, опасаясь, что та ее случайно уколет.

– Тебе надо поменьше есть! С тобой стало сложно работать…

– Да я уже и не ем ничего! Я сбросила три кило с тех пор, как ты приехала!

– Ну и что, этого недостаточно. Поголодай!

Гортензия включила музыку на полную мощность, наморщила брови, высунула язык, отступила, чтобы поглядеть, как легла ткань.

– Но у тебя же есть твой манекен из «Стокманна»! Ты что, не можешь примерять на нем?

– Ничто не может заменить живую модель. На тебе ткань живет и дышит, на манекене она мертва.

– А обязательно ставить музыку так громко?

– Да.

– И что ты сделаешь, когда модель будет такой, как надо?

– Я отправлю ее на пошив в ателье.

– А у тебя есть ателье?

– Да, – рявкнула Гортензия, которую раздражали вопросы сестры. – Его оплачивает Елена, если тебе так интересно.

Гортензия поправила ткань. Она ликовала. Подходит время, когда можно будет позвонить Пикару и сказать: «Все получилось, вы можете приехать и посмотреть!»