Новое поколение

Рыжая медленно стащила с головы треух и закрыла им лицо, словно пыталась таким образом спрятаться. Потом из-за меха осторожно показались васильково-синие глаза и удивленно уставились на замершего со снежной горкой на макушке принца.

— Погода сегодня хорошая, — невпопад сказал тот, не шевелясь, словно боялся, что это великолепие осыплется с его головы.

— Ага, — согласилась магичка, являя из-под шапки усыпанный веснушками лик.

— Солнечно, — расплылся в улыбке эльф, ладошкой бережно приминая снег на темечке.

«И кому-то голову неслабо напекло», — подумал Рин.

— Здравствуйте, тэсс, — выступил он из тени. — Мы с товарищем хотели узнать, торгуют ли тут по-прежнему медом. Года два назад, помнится…

— Ласси? — пригляделась к нему девушка.

— А?

— Нет, это — Рин, — недовольный вмешательством карда Ленир отпихнул, точнее попытался отпихнуть его в сторону.

— Да нет же! — рыжая подпрыгивала, пытаясь заглянуть в лицо магистру Пилаг. — Ты — Ласси Эн-Ферро, из домика на берегу.

Когда-то в Уликах жили две рыжие девчонки, Минна и Рэйна, но младшей из них сейчас должно было быть около двадцати пяти лет, а этой на вид — не больше шестнадцати.

— Ла-асси? — противным голоском протянул Ленир, обиженный тем, что все внимание досталось приятелю. — Ты у нас, оказывается, Ласси?

— Я в детстве часто гостила у тети, а ты приходил к ее дочкам, — позабыв об эльфе, тараторила юная магичка.

— А, так ты племянница тэсс Лиры! — дошло до Рина.

— Ты меня помнишь!

— Конечно! Конечно же… нет.

Как будто он должен помнить каждую малявку.

Но девушку это ничуть не обидело.

— Ты точно за медом? Потому что мед есть. А Минны и Рэйны — нет. Минна давно тут не живет. Замуж вышла еще лет десять назад, но ты знаешь, наверное. Трое детей уже. Они в Бруге живут, только летом приезжают. А Рэйна в Марони, всего второй год, как замужем. Месяц назад первенца родила. Тетя сейчас к ней в город перебралась, чтоб, значит, помогать…

— А дядя? — спросил Рин, чтобы хоть на миг оборвать радостную трескотню.

— Тут он. Куда денется? В доме отдыхает. Позвать?

— Не надо, — поспешил отказаться парень, вспомнив, как улепетывал от дядьки Сая огородами после того, как пасечник застукал его в амбаре с Минной… Или уже с Рэйной?

— Может, представишь меня своей знакомой, Ласси? — Ленир напомнил о себе, наступив карду на ногу.

— Я — Эйли, — сама назвалась девушка. — С осени тут живу. Меня в школу летом взяли, а отсюда ходить совсем близко. Мне тетя целый флигель отдала! Хотите зайти? Чаем напою. С медом.

— Нет, мы…

— Хотим, конечно! — эльф ткнул товарища локтем в бок. — Кстати, меня зовут Ленир. Проездом в ваших местах и безмерно рад знакомству.

Через пять минут они уже сидели в тесной комнатушке, единственной в маленькой бревенчатой коробочке, которую Эйли назвала флигелем. Но девушка неплохо устроилась: пространство у занимавшей солидную часть жилища печи служило ей кухней, за сшитой из лоскутов занавеской была спальня, а стол и стулья вокруг него, очевидно, представляли гостиную.

Пока она суетилась, бегая в хозяйский дом и обратно, то посуду принести, то блюдо с теплыми еще блинчиками, Рин внимательно наблюдал за эльмарским принцем, и наконец решил высказаться.

— Зря ты это, Ленни.

— Что зря? — не понял тот.

— Все зря. Пустая трата времени, поверь моему горькому опыту. Знаю я этих рыжих, всю их семейку. Голову задурит, наобещает с три короба, шоколада слопает на десяток золотых… А потом от ворот поворот, «я девушка честная» и вообще. В лучшем случае проверишь на ощупь, носит она корсет или нет. Но не приведи небо тебе попасться при этом ее дяде: рука у него тяжелая. Особенно, если в этой руке здоровенный дрын! И что обидно — ни за что ведь! Потому что все, за что можно было бы, у них только после свадьбы. Понимаешь?

— Понимаю, — мечтательно вздохнул Ленир. — Но по нашим законам я еще три года не могу жениться. Как думаешь, она согласится подождать?

— О, нет, — кард со стоном ткнулся лбом в столешницу.

— Нет? — встрепенулся принц. — Тогда… Тогда плевал я на эти законы!

К столу возвратилась Эйли, ничего не подозревающая о матримониальных планах его высочества, и разговор пришлось прекратить. Говорила теперь сама девушка, рассказывала преимущественно о себе и без ложной скромности. Как выяснилось, была она чуть постарше, чем решил сразу Рин, ей шел уже восемнадцатый год, и помимо феноменальной памяти (надо же было узнать его спустя столько лет!) обладала даром, достаточным, чтобы ее приняли в школу, причем через пару месяцев уже перевели на второй год обучения. А еще у нее была уникальная способность болтать без умолку, благодаря чему парни узнали подробности жизни юной магички раньше, чем начали пить чай. Но она не только рассказывала, она еще и расспрашивала, и Рин чудом не запутался в собственном вранье, когда речь зашла о его легендарной тете. Пытаясь вернуть себе внимание будущей жены, Ленир не преминул сообщить, что тоже имеет отношение к прославленному семейству, но после того, как эльф признался, что не умеет, подобно брату, оборачиваться туманом, Эйли вновь потеряла к нему интерес.