Новое поколение

Ворона лежала на спине, вывернув шею и растопырив крылья. Скрюченные лапки торчали вверх надломленными веточками. Эльф несколько раз ткнул бездыханную птаху пальцем, надеясь, что все же ошибся в выводах, но, увы, феникс, на которого возлагалось столько надежд, был мертв.

— Давай хоть труп заберем, — предложил Эвил. — Остаточные эманации еще чувствуются…

Он протянул к птице ладони, выставив так, словно хотел отогреть руки этими самыми остаточными эманациями, и в этот момент феникс вспыхнул ярким пламенем, заставив мага отпрянуть назад.

— Ты зачем это? — возмутился Ленир.

— Это не я, — пробормотал обескуражено огневик.

За секунду, не больше, от вороны осталась лишь кучка пепла. А спустя еще миг эта кучка зашевелилась.

— Феникс! — Эвил стукнул себя кулаком по лбу. — Это же феникс!

Действительно, как можно было забыть? Из-за этого ведь и начался шум: умирает, значит, птичка, а потом возрождается — все по канону.

Из пепла показалась аккуратненькая черная головка. Блестящие глазки испуганно заморгали, заметив растопырившего пальцы эльфа и нависшего над ним с заклинанием наготове мага.

— Пир-рожок? — каркнул вороненок с надеждой.

— Будет тебе пирожок, — пообещал Ленир.

Сцапав теплую, в самом деле очень теплую, птицу, он выдернул из косы ленту, скрутил пленнице лапки, обмотал обреченно сложенные крылья и завязал на шее феникса кокетливый бантик — хоть сейчас кому подарить.

— Кошмар-р-р! — не оценила заботы ворона.

— Ты бы ей лучше клюв завязал, — проворчал Эвил. — И пошли уже, пока я совсем не задубел.

Дядя Эйли, опираясь на палку, встречал их во дворе. Заметив его, Ленир пропустил вперед мага, и лишь когда тот спокойно поравнялся с человеком и заговорил, рискнул приблизиться.

— Странные вы какие-то, — справедливо заметил хозяин Уликов. — Вскочили, побежали.

— Так по утрам бегать для здоровья полезно, — клацая зубами и притопывая на месте, пояснил Эвил.

— И снегом обтираться, — зачем-то добавил эльф, греясь о прижатого к животу феникса.

Мужик поглядел на красные уши принца, оценил носки мага и предпочел промолчать и сделать вид, что даже не заметил ворону в подарочной упаковке.

Эйли на их появление во флигеле с фениксом тоже отреагировала странно. Сперва улыбнулась, хотела что-то сказать, но увидев в руках у Ленира связанную птицу, вдруг побледнела и попятилась назад. Наткнулась на табуретку и с ходу шлепнулась на нее, прижав руки к щекам, и жалобно пролепетала:

— Мальчики, миленькие, только не выдавайте!

Принц растерялся, а Эвил в прищур подозрительно поглядел на непонятно чего испугавшуюся девушку, затем — на спрыгнувшую с печи мантикошку и усмехнулся:

— Вон оно что, значит?

Он пододвинул стул и сел, вытянув к теплому припечку вымокшие и замерзшие ноги.

— Не бойся, не выдадим… Если чая сделаешь. И мы там этому, — он кивнул на феникса, — пирожок обещали.

Конечно, эти двое могли бы ему ничего не рассказывать, но демона лысого Ленир бы тогда от них отстал! Тем паче, сам уже начал кое о чем догадываться.

Но Эйли заварила душистый чай на травах, за неимением пирожков вручила связанной жар-птице кусок хлеба с топленым маслом, и пока парни прихлебывали горячий напиток, а на глазах подросший вороненок долбил клювом горбушку, начала свою историю. История была простая, в чем-то обыденная и, если бы не последствия, совершенно не заслуживала внимания. Ну, подумаешь, не справилась начинающая магичка с домашним заданием и попросила более сильную подругу о помощи? А та и помогла. Подманила ворону, напичкала бедолагу магией, и узы подчинения сплела, перебросив управление фамильяром на неумеху-подружку, чтобы наставники на зачете не заметили, что феникса создавал кто-то другой. Только продержались эти чары всего несколько часов.

— Потому Сатина его и не удержала, — вздохнула девушка. — И когда через нее искать пробовали, связи не нашли. Если бы я сразу сказала, что это я, его бы быстро поймали, и пожаров бы этих не было… Но тогда Тину отчислили бы наверное…

— И тебе от наставников влетело бы! — добавил Ленир, недоумевая, как он мог влюбиться в такую безответственную особу: по ее милости ворона-поджигательница почти месяц терроризировала окрестности.

— Да мне-то что? Отругали бы, и все. А Тине зачет не засчитали бы. А тех, кто не сдал, — сразу в список на отчисление. Скажи, Эвил. А ей домой возвращаться нельзя: у них семья небогатая, восемь детей, мать болеет, отец пьет. Сатина думала, как в городе устроится, сестричку младшую сюда заберет. Остальные-то — мальчишки, мальчишкам попроще…

Эльф вздохнул: все же умеет он девушек выбирать. Нет, в каком-то смысле, конечно, совсем не умеет, но с другой стороны — очень даже. Вот эта и добрая, и отзывчивая, не для себя ведь старалась — за подругу переживала.

— Когда сеновалы гореть начали, Тина уже признаться хотела. Я отговорила. Думала, сама его найду. Он ведь отсюда, потому и далеко не улетал. Даже видела его пару раз, только поймать не получалось. Не знаю, как вам удалось.

Парни переглянулись и, не сговариваясь, решили, что о «концерте» Эйли знать не обязательно.