Новое сердце

– Простите.

– Ага, вы уже извинялись. Ванная в конце коридора.

Я положил руку ей на плечо. Здесь на коже тоже чувствовались рубцы.

– Грейс, это сообщение – от вашего брата.

Она в изумлении сделала шаг назад:

– Вы знаете Шэя?

– Ему надо с вами повидаться, Грейс. Скоро он умрет.

– Что он говорил обо мне?

– Не многое, – признался я. – Но вы – единственная из его родных.

– Вы знаете о пожаре? – спросила Грейс.

– Да. Из-за этого он попал в исправительное учреждение для несовершеннолетних.

– Он рассказывал вам, что при пожаре погиб наш приемный отец?

На этот раз пришла моя очередь удивляться. Судимость, имевшая место в период несовершеннолетия, не разглашается, вот почему во время суда над ним по поводу тяжкого убийства я не знал, в чем Шэй был обвинен в юности. Когда был упомянут пожар, я предположил, что это поджог. Я не представлял себе, что его могли обвинять в непредумышленном убийстве. И я понял, почему Рената Леду могла ненавидеть Шэя.

Грейс пристально смотрела на меня:

– Он просил вас повидаться со мной?

– На самом деле он не знает, что я здесь.

Она отвернулась, но я успел заметить, что она заплакала.

– Он не хотел, чтобы я пришла на суд.

– Вероятно, он не хотел, чтобы вы это видели.

– Вы ничего не знаете, – всхлипнула она, закрывая лицо руками.

– Грейс, – сказал я, – поедем со мной. Вы повидаетесь с ним.

– Не могу! – зарыдала она. – Не могу! Вы не понимаете.

Но я начал понимать: Шэй устроил пожар, обезобразивший ее.

– Тем больше причин встретиться с ним. Простить его, пока еще есть время.

– Простить его? Простить его? – залепетала Грейс. – Что бы я ни говорила, это не изменит случившегося. Невозможно прожить жизнь заново. – Она отвела взгляд. – Пожалуй, вам пора.

Покорившись, я кивнул.

– Ванная – это вторая дверь справа, – добавила она.

Моя уловка, чтобы попасть в дом. Я зашел в ванную комнату, в которой сильно пахло освежителем воздуха и смесью розовых лепестков. Там были маленькие держатели туалетной бумаги с вязаными чехлами, на туалетном баке лежала вязаная салфетка, и коробка с бумажными платками тоже была прикрыта вязаной салфеткой. Рисунок занавески для душа состоял из роз, и на стенах висели гравюры, изображающие цветы, за исключением одного детского рисунка – дракона или, может быть, ящерицы. Эта комната напоминала обиталище пожилой дамы, потерявшей счет своим кошкам.

Узнай Шэй, что сестра простила его за пожар, то, может быть, если ему не разрешат стать донором сердца, даже этого будет достаточно, чтобы он мог спокойно умереть. В ее нынешнем состоянии Грейс едва ли можно уговорить, но я могу повлиять на нее. Я достану ее телефонный номер, позвоню и сломлю ее сопротивление.

В поисках какого-нибудь рецепта с телефонным номером Грейс я открыл зеркальную аптечку. Там были лосьоны, кремы и скрабы, зубная паста, зубные нити и дезодоранты. На ярлыке флакона с пилюлями я увидел телефонный номер Грейс. Я записал его ручкой на ладони и поставил пилюли обратно на полку, рядом с маленькой фотографией в рамке. За столом сидели двое детей: Грейс была на высоком стуле со стаканом молока перед ней, а Шэй склонился над рисунком. Дракона или, быть может, ящерицы.

Он улыбался во весь рот.

Каждый заключенный – чей-то ребенок. И также – каждая жертва.

Я вышел из ванной. Протягивая Грейс карточку со своим именем и номером телефона, я поблагодарил ее.

– На тот случай, если вы передумаете.

– Обычно я не передумываю, – сказала Грейс и закрыла за мной дверь.

Было слышно, что она задвигает засов, и я увидел, как на окне опускается занавеска. У меня перед глазами стоял рисунок дракона в рамке, висящий в ванной комнате. В верхнем левом углу его было написано: «Для Грейс».

Я уже почти доехал до Кроуфорд-Нотча, когда понял, что именно меня смущает в детской фотографии Шэя. На ней он держит карандаш в правой руке. Но в тюрьме, когда ел или писал, он был левшой.

Может ли что-нибудь в течение жизни столь радикально измениться? Или все эти преобразования в Шэе – от смены доминантной руки до его чудес и способности цитировать Евангелие от Фомы – произошли благодаря какой-то одержимости? Все выглядело как плохой фантастический фильм, но это не значит, что такого не могло случиться. Если пророки могли быть одержимы Святым Духом, то почему не может убийца?

Или, возможно, все проще. Возможно, наша ипостась в прошлом несет информацию о том, кем мы станем в будущем. Может, Шэй намеренно поменял доминантную руку. Может, он культивировал чудеса для того, чтобы искупить столь тяжкий грех, как поджог, унесший жизни двух человек – одного буквально, а второго метафорически. Меня вдруг осенило, что в Библии ничего не сказано о жизни Иисуса от восьмилетнего возраста до тридцати трех лет. Мог ли он совершить нечто ужасное? Что, если его последние годы были реакцией на это?

Можно совершить ужасный проступок и потом всю оставшуюся жизнь пытаться искупить вину.

Я знал это лучше любого другого.

Мэгги