Новое сердце

Стоило мне увидеть на пороге мужчину в ярко-розовой футболке с надписью: «ВОЗРАДУЕМСЯ ИИСУСУ», как я поняла, что это наказание мне за то, что не удержалась и встала на путь обжорства.

– Если не исчезнете через десять секунд, вызываю девять-один-один, – сказала я.

Он широко улыбнулся, показывая искусственные зубы.

– Я не чужой человек, – настаивал он. – Я друг, с которым вы пока не знакомы.

Я закатила глаза:

– Почему бы нам сразу не перейти к делу: вы оставляете мне буклеты, я вежливо отказываюсь беседовать с вами, а потом закрываю дверь и выбрасываю их в мусорное ведро.

Он протянул мне руку:

– Я Том.

– Вы сейчас уйдете, – поправила я.

– Я тоже был ожесточенным. Уходил утром на работу, приходил домой в пустой дом, съедал полбанки супа и думал, зачем я вообще живу на этой земле. Я думал, у меня никого нет и я предоставлен сам себе…

– А потом вы предложили Иисусу остатки своего супа, – закончила за него я. – Послушайте, я атеистка.

– Никогда не поздно найти свою веру.

– Вы хотите сказать, что для меня никогда не поздно найти вашу веру, – откликнулась я, подхватив Оливера на руки, поскольку он шустро рванул к открытой двери. – Знаете, во что я верю? Та религия преследовала историческую цель: до появления судебной системы это был свод законов, по которым следовало жить. Но даже когда это начинается из лучших побуждений, не получается ничего. Какая-то группа людей объединяется вместе, потому что они верят в одно и то же, а потом почему-то все извращается и тот, кто не верит в эти вещи, оказывается неправым. Честно говоря, даже если бы существовала религия, основанная на принципе воздаяния добра людям или помощи в борьбе за права личности, чем я и занимаюсь каждый день, я не примкнула бы к такой группе, потому что это все равно была бы религия.

Том лишился дара речи. Вероятно, для него это были самые горячие дебаты за много месяцев; в основном двери закрывались перед его носом. В доме зазвонил телефон.

Сунув буклет мне в руку, Том торопливо спустился с крыльца. Закрыв за ним дверь, я бросила взгляд на обложку.

БОГ + ТЫ = ∞

– Если в религии и присутствует математика, – пробормотала я, – то это деление.

Я засунула буклет в стопку газет под клеткой Оливера и побежала к телефону, который уже готов был переключиться на автоответчик.

– Алло?

Голос был незнакомый, запинающийся.

– Можно Мэгги Блум?

– Слушаю вас.

Я уже приготовилась обругать телемаркетера за то, что она побеспокоила меня в воскресенье утром, но оказалось, это был не телемаркетер. Звонила медсестра из больницы Конкорда по той причине, что я числилась в списке контактов на случай чрезвычайной ситуации с Шэем Борном. И эта ситуация возникла.

Люций

Вы не поверите, что такое возможно, но, когда надзиратель Смайт ожил, все только усложнилось.

Оставшиеся офицеры должны были отчитаться о нападении перед начальником тюрьмы. Нас держали взаперти, и на следующий день к нам прислали группу надзирателей, которые обычно не работали на первом ярусе. Они принялись выводить нас на прогулочный плац и в душ. Поджи вывели первым.

Я не принимал душ со времени нападения, хотя надзиратели уже выдали нам с Шэем свежие комбинезоны. Мы оба были запятнаны кровью Смайта, а толком вымыться над раковиной в камере было невозможно. Пока мы ждали своей очереди в душ, появилась Алма, чтобы взять у нас обоих кровь на анализ. Проверяли любого, имевшего контакт с кровью заключенного, и поскольку речь шла о надзирателе Смайте, то, вероятно, его кровь не подвергалась сомнению. Шэя привели в наручниках, ножных кандалах и с цепью на поясе в специальное помещение за пределами яруса, где его ждала Алма.

Между тем Поджи поскользнулся и упал в ду´ше. Он лежал, громко жалуясь на спину. Двое офицеров приволокли деревянный щит и наручниками приковали к нему Поджи, потом отнесли его на каталку, чтобы доставить в лазарет. Но они не знали правила нашего яруса: надзиратели должны идти позади заключенного, а не вести его – и не отреагировали на то, что Шэя привели на ярус в тот самый момент, когда выводили Поджи.

В тюрьме трагедии происходят в доли секунды – столько понадобилось Поджи, чтобы освободиться из наручников с помощью припрятанного ключа, соскочить со щита, схватить этот щит и обрушить его на голову Шэя, который влетел лицом прямо в кирпичную стену.

– Weiss macht! – завопил Поджи. – Белая гордость!

Насколько я понимаю, Крэш из места одиночного заключения, используя свои связи, сумел приказать напасть на Шэя в отместку за то, что тот настучал на него и отдал его заначку с наркотой надзирателям. Нападение Салли на надзирателя Смайта было просто второстепенным эпи зодом, призванным дезориентировать персонал яруса, с тем чтобы была выполнена вторая часть этого плана. И Поджи – наемник – ухватился за возможность пройти боевое крещение, совершив убийство, санкционированное «Арийским братством».