«Новое солнце на Западе». Беда Достопочтенный и его время

Рефреном в сочинениях англо-саксонского автора звучали слова о грядущей награде, которая была уготовлена верующему. Основным стремлением человека, согласно Беде, должно было быть желание: «удостоиться навеки стяжать королевство в небесном граде,... получить стократное воздаяние и обладать жизнью вечной»[577]. Ожидание, надежда на щедрое возмещение страданий во имя Господа помогали переносить тяготы земного мира; из размышлений о будущей жизни с Богом можно было извлечь большое воодушевление и духовную силу. «Награды высшего воздаяния» («praemia remunerationis supernae») следовали за «многими битвами» праведника в рядах «небесного воинства» («militia coelestis»), сражавшегося в бренном мире[578]. В работах Беды использовался прием соотнесения небесной и земной военной службы. Первая не объяснялась специально, но раскрывалась через сопоставление со второй, известной читателю. Как в одном, так и в другом служении требовалась верность господину; и за то, и за другое человек получал вознаграждение, которое англо-саксонский автор иногда описывал как земное или небесное «владение» («possessio aeterna»). Выше приводились слова Беды о Бенедикте Бископе, который «находясь на службе короля Освиу и получив от него в дар земельное владение, соответствовавшее его положению, ...отверг бренное владение, чтобы снискать вечное»[579].

Монашеская жизнь, таким образом, в трудах Беды представала как занятие, сравнимое с почетной военной службой, но только она посвящалась «истинному Королю». Она требовала большей самоотверженности и отречения, чем земная, но и ее вознаграждение многократно превосходило все, на что мог надеяться человек в преходящем мире. Пример такого отказа подавал основатель Веармута-Ярроу: «Он отвратил свой взор от земного войска с развращающей наградой, чтобы служить истинному Королю...; он оставил дом, родных и отечество ради Христа и ради Евангелия...; он отказался от уз плотского брака, чтобы во славе девственности последовать за незапятнанным Агнцем в небесных королевствах; он не произвел на свет во плоти смертных детей, призванный Христом воспитать ему с помощью духовного учения сыновей бессмертных в небесной жизни»[580].

Говоря о монахах, англо-саксонский автор делал акцент на отрешении человека от всех мирских мыслей, на послушании и полном повиновении священнику и аббату[581]. Монашеский обет также подразумевал добродетель безбрачия и целомудрия, доступную немногим. Хотя, в понимании Беды, брак, конечно же, не был греховен, но те, кто отрекались от него в пользу «духовной чистоты», следовали за Христом. В одну из глав «Церковной истории» был помещен сочиненный англо-саксонским автором гимн во славу девственности, посвященный королеве и монахине Этельреде[582]. «Не следует осуждать брак, — писал Беда, — который был предназначен для продления человеческого рода и заполнения земли благодатью высшего благословения; но более почетна, более достойна... девственность, что, после того, как земля была заполнена людьми, с целомудренной душой и телом возжелала искать на небесах Господа Христа... и новую песнь, которую никто другой не может ей пропеть»[583].

«Как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва»[584]. Эти слова из послания апостола Иакова могли бы характеризовать взгляды Беды Достопочтенного на то, как должна была строиться жизнь христианина. «Дал Он рабам своим силу Его дела: верным Ему, снизошедшей благодатью Святого Духа, дал возможность служения с помощью добрых дел»[585]. Из трудов Григория I Беда заимствовал мысль о двух видах духовной жизни, созерцательной (vita contemplativa) и деятельной (vita activa). «Деятельная жизнь трудится в тяжелой борьбе, а созерцательная, когда усмирятся мятежи пороков, наслаждается во Христе желанным покоем разума»[586]. Служение Богу и людям подразумевало деятельную жизнь; созерцание же было доступно немногим.

Разные жизненные пути и призвания требовали своих добродетелей и своих свершений. Но все христиане, кем бы они ни были, должны были подкреплять свою веру милосердными поступками и главное — проповедью и заботой о приобщении других людей к Богу. Так содействовать наставлению в вере мог любой праведник, не обязательно имевший духовный сан.

Общей для всех христиан, согласно Беде, должна была быть добродетель терпения («patientia»). Она представлялось «корнем» и «стражем» всех прочих добрых качеств. «Что терпение страж нашего душевного состояния показал Господь, который научил нас владеть собою. Истинное терпение означает стойко переносить чужое зло, и против тех, кто его несет, не возбуждать [в душе] никакой злобы»[587]. Основной добродетелью в понимании Беды, как уже отмечалось выше, было смирение («humilitas»). Мысль о его необходимости, о первоочередности этого качества в душе христианина постоянно звучала в сочинениях англо-саксонского автора. Поскольку все добро происходило от Бога, то даже совершая самые добрые дела человек грешил, если приписывал их себе[588].