«Новое солнце на Западе». Беда Достопочтенный и его время

В «Церковной истории народа англов» приводилось много рассказов о чудесах святых и благочестивых верующих — миссионеров, епископов, монахов, набожных королей. Среди них преобладали случаи исцелений, пророческих снов, видений, что давало основания историкам говорить о взвешенности подхода Беды к презентации сверхъестественного. Но в сочинении есть и более «фантастические» истории, например, об Имме, с которого падали цепи во время служения мессы, или о епископе Лаврентии. (Ему, готовящемуся покинуть Кент из-за гонений на христианскую веру, во сне явился апостол Петр, который, осудив его страх, подверг Лаврентия бичеванию розгой. Следы побоев на теле епископа устрашили короля-язычника и способствовали его обращению в христианство)[598]. У.Т. МакКриди обращал внимание на то, что эти чудеса имели непосредственные источники в работах авторитетных церковных писателей: рассказ об Имме напоминал случаи, описанные в «Диалогах» Григория I, а чудо Лаврентия вызывало в памяти историю св. Иеронима, также во сне подвергшегося побоям[599]. Значило ли это, что Беда воспринимал эти рассказы буквально?

Прежде всего, следует заметить, что книжная культура, в которую был включен этот автор, давала недвусмысленные ответы на вопрос о существовании чудес. Знание о том, что представляло собой это нарушение привычного порядка вещей, Беда вынес из чтения Библии и произведений отцов Церкви. Чудеса присутствовали в Св. Писании: их творил Господь, общавшийся с людьми на языке знамений, вещих снов и откровений. Они могли даваться свыше для манифестации божественной воли, или в ответ на молитвы, при помощи ангелов, святых и праведников как своеобразных посредников с Богом. Иногда волшебство было делом рук демонов, стремившихся искусить верующих.

Иероним, Амвросий, Григорий I писали о месте чудес в жизни христианина и об их роли для становления церкви. У чудес было дидактическое назначение: они, способные наглядно показать неверующим божественную силу, содействовали укреплению веры. Поэтому они были так важны во времена распространения христианства и становления ранней церкви. Христос, в свое время, дал апостолам «силу и власть над всеми бесами и врачевать от болезней, и послал их проповедовать Царствие Божье и исцелять больных»[600]. В то же время, Григорий I подчеркивал, что время апостольской церкви прошло, и прежняя необходимость в чудесах миновала. Поэтому, говоря об отношении к ним Беды, имеет смысл ставить вопрос о его отношении к современным ему сверхъестественным явлениям.

Много историй о чудесах содержалось в прозаическом и стихотворном житии св. Кутберта. Эти сочинения, как уже отмечалось, были составлены по просьбе линдисфарнской общины на основе более раннего текста, ради увековечения памяти прославленного собрата. Агиографическое сочинение требовало повествования о чудесном, и Беда в этих текстах соблюдал конвенции жанра и выдерживал привычную структуру. В его «Житиях» сверхъестественное присутствовало в «обычных» местах (в топосах, «положенных» жизнеописаниям святых — чудесное рождение героя, юноша-старец, и т.п.). Однако среди рассказов о необычайных деяниях Кутберта Беда приводил истории, которые можно назвать индивидуализированными: «Выйдя из монастыря Кутберт... спустился к морю, на берегу которого был расположен тот монастырь. Он заходил в морскую глубь до тех пор, пока беспокойные волны не поднялись до его плеч и шеи; там он провел часы ночного мрака, бодрствуя и вознося хвалу. Когда же приблизился рассвет Кутберт, вернувшись на сушу и преклонив колена, снова принялся молиться. И пока он делал это, из морской бездны вышли два четвероногих существа, которые в народе именуются выдры. Распростершись перед ним на песке, они стали согревать его ноги своим дыханием и пытаться высушить их своим мехом. И когда они закончили свою службу, то, приняв от него благословение, скользнули обратно под родные волны. Он же сразу возвратился в монастырь и исполнил вместе с братьями в надлежащий час канонические гимны»[601].

Описываемые Бедой случаи должны были прочитываться буквально, но их неотъемлемой составляющей их были мораль и аллегория. Так, в эпизоде, где св. Кутберту ангел принес хлеб, божественная пища могла пониматься и в буквальном, и в переносном смыслах. Христианское учение в работах Беды часто уподоблялось сладостному напитку, или хлебу души, который пили и вкушали верующие[602].