Новое царство

Кен вскочил на ноги. - Мы ничего не должны оставлять на волю случая, брат.

- Что ты имеешь в виду?

- Возьми больше вина! Сделай так, чтобы их кубки были переполнены, чтобы господин Бакари не пришел в себя. Жди здесь. - Кен поспешил прочь, а через мгновение вернулся с кувшином. - Возьми это.

- Почему не ты? - пожаловался Хуэй.

Кен рассмеялся. - Ты любимчик отца. Он будет рад тебе. Если бы я зашел к нему в кабинет, он бы дал мне подзатыльник и отправил восвояси.

Хуэй колебался. Были ли мотивы Кена чисты? Но он был его братом, и вся вражда между ними, несомненно, была улажена. Он хотел показать свою преданность. В пьяном угаре Хуэй схватил кувшин. Вдали от шумного празднования на вилле царила тишина, но из кабинета губернатора доносился смех.

- Я принес вам еще вина.

Хуэй поднял кувшин, когда вошел. Бакари и Хави оба покраснели.

- Видишь – хороший мальчик! - сказал Хави. - Лучший сын, о котором только может мечтать мужчина.

- Это правда.

Бакари отхлебнул из своего уже наполненного до краев кубка.

Хуэй снова наполнил бокал Хави и поставил кувшин на стол.

Бакари продолжил: - Ты - честь для своей семьи.

Хуэй поклонился. - И вы оказываете мне честь.

Его слова были невнятными, но он понял, что господин был слишком пьян, чтобы заметить это.

- Великие дела придут в этот дом, - сказал Бакари. - Великие дела. Тебя узнают прежде всего в Лахуне.

Улыбаясь, Хуэй отодвинулся, опустив глаза. Выходя из кабинета, он услышал, как его отец сказал: - Тогда давайте помолимся, чтобы у нас было все необходимое, чтобы держать гиксосов в страхе. Какой трагедией было бы увидеть, как это счастье будет уничтожено варварами.

- Вы полагаете, что это нападение будет скоро?

- Я не сомневаюсь. Военные отряды приближаются. Караваны разрываются на части. Жертвы говорят об ужасах, которые причиняют гиксосы...

Хави уже вовлекал Бакари в свои чары. Хуэй поспешил обратно в пиршественный зал.

Мучительный крик раздался еще до того, как Хуэй переступил порог в благоухающую атмосферу. Вопль донесся из кабинета.

Повернувшись, он помчался обратно тем же путем, которым пришел. Бакари, спотыкаясь, приближался к нему с протянутыми руками, его лицо было искажено ужасом.

- Помогите нам! - закричал он. - Пошлите за врачом!

Хуэй пронесся мимо него.

Врач! Должно быть, Хави заболел. Судя по поведению господина Бакари, это должно быть действительно серьезно.

- Великий Гор, пожалуйста, помоги моему отцу,

- пробормотал Хуэй. Когда он вошел в кабинет, молитва превратилась в сдавленный крик.

Хави бился на известняковом полу, как дикий зверь. Его пальцы превратились в когти, глаза были широко раскрыты и выпучены.Из его рта, где губы оттянулись от зубов, пузырилась пена. Кубок, который наполнил Хуэй, лежал на боку в луже рубинового вина.

Хуэй упал на колени, а Хави продолжал корчиться в жестоких конвульсиях.

- Отец! - воскликнул он. - Отец!

Гости начали толпиться у двери. Они в ужасе уставились на него.

- Хави был поражен, - выдохнул кто-то.

- Он бьется в конвульсиях! Болезнь! - закричал кто-то еще.

- Пожалуйста, - взмолился Хуэй, слезы жгли ему глаза. - Приведите Пахома...

Хави начал биться еще более дико, и Хуэй бросился на грудь своего отца, пытаясь помешать ему причинить себе вред. Но Хави был наполнен сверхъестественной силой, и Хуэй был отброшен на каменный пол.

Густая пена волнами пузырилась изо рта Хави и покрывала его губы, и теперь на ней было розовое пятно крови.

Хуэй в ужасе уставился на него, парализованный этим ужасным зрелищем.

- Яд! - воскликнул тот же гость. - Хави был отравлен!

Страх затуманил зрение Хуэя. Все, что он мог видеть, - это муки своего отца. Его ужас усилился еще больше, когда он увидел, что эти спазмы ослабли, превратившись в подергивания. Наконец они закончились, и Хави лежал неподвижно.

Хуэй начал рыдать. - Не умирай! - закричал он. - Не умирай!

- Губернатор был отравлен!

Хуэй увидел нависшего над ним Бакари. Лицо аристократа исказилось от ярости. Он повернулся и обратился к гостям.

- Губернатор отхлебнул вина, а потом начал давиться и плеваться этой мерзкой пеной. А потом он упал на пол в мучениях. Отравлен! Им!

Хуэй разинул рот. - Н-нет, - заикаясь, произнес он. - Я этого не делал! Я бы никогда...

- Хватит твоих фальшивых страданий! - Бакари разгневался, тыча в него пальцем. - Хави был отравлен, и не может быть никаких сомнений в том, что это сделал именно он. Его собственный сын.

***

Яма была глубокой и темной. Хуэй лежал на спине на скользких камнях и смотрел на круг голубого неба в конце черной шахты. В Лахуне его называли "Колодец". Когда-то здесь был колодец, так говорили писцы, один из немногих в пустынных землях, но он иссяк, и живые уже не помнили о нем. Это было место, куда бросалинасильников, убийц, воров и прелюбодеев, пока они ждали свершения правосудия Маат. Всех жуликов, головорезов, самых безнадежных и жалких членов общества.

Хуэй вдохнул влажный воздух, пропитанный горьким запахом крысиной мочи. Каждую ночь грызуны сновали поблизости, выбираясь из узких туннелей, пронизывающих стены.