Новогодняя Магия

В полутемной комнате поместилось немногое: стол, старенький монитор на нем – еще не плоский, но квадратный и громоздкий, занимающий половину столешницы; развешанные на крючках объемистые фуфайки, меховые сапоги вдоль стены всех размеров – от гномьих до великаньких; сваленные кучей рюкзаки.

- Так, обувь не нужна, семечки сразу не выдавать, еда своя…

Бабка тщательно изучала распечатанный лист, щурилась в полумраке, изредка терла глаза.

- Вроде бы все. Сейчас открою вам дверь…

- А возвращаемся мы как? – густой бархатистый голос гостя казался в тесной приемной слишком зычным, слишком наполненным. Бабка привыкла к тишине. К покою, к размеренному тиканью часов на стене, к гулу вентилятора в системном блоке, к редкому шипению греющегося чайника.

- Уровень сам выпроводит, когда пора. У всех по-разному.

Рослый мужик кивнул.

«И не боится же его эта пигалица» - подумалось Изольде отстраненно, - «Вон какой… здоровый…»

Помимо «здоровый» было в человеке по имени Мак Аллертон что-то еще – до жути завораживающее – взгляд? Старуха не стала присматриваться.

- Все, на выход.

И заскрипела засовами внушительная дверь, обитая коричневой бугристой кожей.

- Ой, а мы же вам кое-что принесли…

Девчонка в бордовой вязаной шапке достала из пакета коробку шоколадных конфет, и в сердце бабки проклюнулась оттепель.

- Трюфели – это хорошо.

Будет чаек не голый. И то – праздник.

- На выход, гости дорогие, на выход.

Из распахнутой двери дохнуло морозом.

*****

Бесконечные горные просторы. Голубоватые ледяные вершины на фоне звенящего синего неба, узор из далеких елей – серо-синий на белом, молочные склоны… Они стояли так высоко, что похожие на туман облака плыли под ними в лощинах.

- Мак… Это же…

- Красиво, да?

У лиц клубился пар. Моментально взялся на щеки холод - принялся щипать; пока стояли в приемной, в ботинках скопилось тепло – здесь оно стремительно таяло.

- Пойдем, принцесса. Здесь нельзя стоять.

- Мы же… прямо на вершине!

Лайза крутила головой в поисках двери, порог которой они только что переступили – двери не было.

- А где…

- Давай, малыш. Нужно двигаться.

Чейзер просканировал величественный пейзаж, отыскал утоптанную без следов тропку, похожую на присыпанный снегом наст, двинулся вперед; резко заскрипели, приминая мороженный настил, резиновые подошвы.

- А ты знаешь, куда нужно идти?

Лайза, пытаясь проморгаться от яркого солнечного света, двинулась следом; в тишине добавился парный звук шагов – быстрое «хрусь-хрусь-хрусь».

- В том-то и дело, что здесь никто ничего не знает наперед. Надеюсь, в этот раз обойдется без загадок.

- Загадок? – Обрадовалась Лайза. – Их я люблю.

- Типун тебе, - пробурчал Мак себе под нос. – Типун. Сегодня лучше без них.

И повел спутницу вниз с холма.

*****

Дэйн и Ани.

- Давай унесем Изольде половину печенья. И булочек захватим – свежие.

- Мои булки?! – кричал Дэйн. – Мое печенье? Какой-то бабке?

- Не какой-то, а хорошей старушке, которая работает в праздник. Сегодня еды будет – завались. А она там сидит одна.

- Вот и пусть сидит, карга вонючая.

- Дэйн!

- Ладно, «карга ворчливая».

Когда дело касалось любимых булок, Эльконто делался невменяемым. Поглощал их трижды в неделю и постоянно требовал добавки, за что словесно получал по шапке – мол, надо меньше жрать и больше бегать. На сию фразу снайпер обижался так, что краснели даже кончики ушей:

- Я бегаю, - кричал оскорбленно. – Знала бы ты, сколько я бегаю на тренировках!

- Просиживаешь штаны в штабе…

- И это на этой женщине я женился?!

- Ты женился на той, которая лучше всех в мире печет «бон-боны».

- И то верно.

Эльконто остывал так же быстро, как и заводился; Ани-Ра привыкла – желудок ее суженого иногда срабатывал быстрее мозгов.

- Ну что, печенье Изольде?

- У-у-у, - неслось от двери, пока Дэйн прилаживал поверх косички тонкую шапку. «У-у-у» - пока надевал куртку. «У-у-у» - пока шнуровал ботинки.

- Бабке. Пока мы будем добираться до коттеджа, она будет жрать мои булки.

- Я вторую половину положу с собой. Ты сможешь «жрать» их тоже.

- Тогда я согласен. Со скрипом, нехотя, переступив через себя… Но я согласен.

- Медведь ты…

Ани толкнула своего двухметрового спутника в бок, бросила набитый снедью рюкзак на пол и принялась одеваться.

В дверном проеме, замерев в тревожном ожидании, ждал пес – уши подняты, хвост опущен, в коричневых глазах тоска.

- Барт…

Чуть качнулся из стороны в сторону пес – ему сейчас скажут «охранять»?

- Барт.

Он припал на пол, положил голову на лапы. Вздохнул.

- Барт, ты с нами!

И взвилась в воздух от радости коричневая шерстяная туша, замотался из стороны в сторону, как сумасшедший хвост, зацокали по паркету, проскальзывая, когти, и радостно вывалился из пасти язык.

*****

Бабка булочкам обрадовалась. По-свойски зашелестела кульком, простила Барту «брожение» по хибаре и обнюхивание углов, стекляшки – розовую и коричневую – выдала гостям с благосклонной улыбкой.

Бон-боны пахли корицей и ванилью. Изольда отщипнула мягкий кусочек и отправила в рот – пошамкала, протестировала. Снайпер делал вид, что смотрит в сторону и не скрипит зубами.

- Тс-с-с, - дергала его за рукав Ани.