Новогодняя Магия

А спустя мгновенье – когда под ногами уже не было почвы, когда ступни болтались в воздухе, когда парило, ведомое уверенными воздушными потоками «крыло», вдруг открыла глаза и… захлебнулась от восторга.

Стив и Тайра.

Лошадь была коричневой и белогривой.

Она тыкалась теплыми губами в подставленную ладонь, удивленно взирала влажными коричневыми глазами с длинными ресницами и изредка фыркала – колыхалась по шее жесткая грива. Лошадь переступала тяжелыми мохнатыми ногами и нетерпеливо бренчала сбруей – полезайте, мол, чего ждете?

Сани стояли на полозьях. Зимние, теплые, с теплой меховой подкладкой на сиденье, с коротким козырьком – удобные.

Тайра, пока ехали, молчала. И, кажется, утирала слезы.

- Ты чего? – волновался Стив. – Холодно, замерзла? Ноги ледяные?

Ноги утопали в заботливо положенным кем-то неведомым клетчатом пледе.

- Нет. Счастлива, - шептали в ответ.

- А чего плачешь?

- Красиво.

Красиво, да.

Стив ожидал всякого. Что придется рвануть в многокилометровый марш-бросок по стылой равнине, что они обморозят лицо, что придется делать привалы – собирать дрова, разводить костер, греться. Он приготовился. Ко всему, но совершенно не к тому, что увидел, когда они спустились с горы.

К уютной и теплой повозке. И лошади.

Плыл по бокам сосновый лес, провисали под тяжестью снега зеленые меховые лапы, изредка сыпался сверху снежный порошок – мелкий и колкий, как стеклянная пыль.

- Это ведь рай…

- Что?

- Рай.

- Почему?

Повозка, конечно, была хороша и удобна. Место извозчика пустовало; позвякивал прикрепленный на деревянной дуге колокольчик. Лошадь шла, самостоятельно выбирая путь – не мешкала, но и не торопилась, переставляла копыта, кажется, как и ездоки, наслаждалась дорогой.

- Рай, потому что везде вода. Застывшая. Знаешь, сколько отдали бы за такое место на Архане? Его купил бы самый могущественный правитель в свое единоличное пользование. И пускал бы только близких и дорогих гостей. Или, может, не пускал бы никого. Ходил бы сюда сам, дышал, чувствовал бы себя богатым.

- Тут же холодно.

Да, понятие «рая» у людей разнилось – кому-то рай – солнце и песок, а кому-то - изморозь и вековые стволы по бокам.

- Холодно. Только тут везде вода, пусть и замерзшая. И растения. Столько растений, сколько на всем Архане не сыщешь.

Он иногда забывал, что она из другого мира, но вспоминал об этом в такие моменты, как этот. Когда Тайра совсем по-иному умела взглянуть на привычные вещи.

- Растений много, да. Это сосны… Они всегда зеленые.

- Невероятно. И они никогда не замерзают?

- Нет, никогда. Очень много лет живут.

- Это рай, Стив. Мой рай.

Он был рад, хотя не делал ничего сам – все Магия. Ехал, держал в своей руке ее теплую ладошку и мысленно говорил «спасибо». За покладистую лошадь, за отсутствие стоянок, за то, что не пришлось греться. За счастливую Тайру.

Смотрел по сторонам - и, правда, красиво.

*****

Дина. Ленинск.

Новогодний день состоял из типичных дел: похода в магазин за забытым горошком, сидящей у телевизора в зале бабушки, порхания мамы по кухне. Строгали оливье – из картошки-моркошки, вареной колбасы и свежих огурцов, к праздникам ожидаемо подскочивших в цене аж до двух сотен за килограмм.

В другой раз я бы общалась с мамой, рассказывала истории из Нордейла, делилась новостями, но сегодня молчала, как партизан. И все потому, что прислушивалась. Прислушивалась, ловко очищая картошку в раковине, и мама. Изредка мы заговорщицки поглядывали друг на друга.

- А вы работаете, так? - Вопрошала строгим тоном учительница младших классов бабушка.

- Работаю.

- И платят, не задерживают?

- Всяко бывает. Но в основном не задерживают, - покладисто и кротко отвечал сидящий напротив нее человек.

Я давилась хрюканьем; улыбалась у раковины мама. Таисия Захаровна, поначалу обрадовавшаяся, что в гости заглянет внучкин ухажер, теперь устроила допрос с пристрастием.

- А кем вы, простите, работаете?

На этом момент я вся превратилась в уши – ведь не скажет же Дрейк, что он – Творец Уровней? Кажется, от возбуждения и дурацкого веселья мое лицо сделалось маковым.

- Строителем.

- О-о-о, строителем? Тяжелый труд, почетный.

Строителем! Ой… Мне бы только не рассмеяться в голос. Знала бы бабушка, кто перед ней на самом деле сидит…

Услышав, что я собираюсь провести первую часть дня в Ленинске, Дрейк вдруг вызвался сопровождать меня сам – отговорить не удалось. К тому же я знала, что бабушка давно мечтала увидеть «особенного Дининого мужчину». Увидела. И мужчина этот, насколько я знала, тоже все утро трудился над тем, чтобы в течение нескольких часов, сидя в обычной российской хрущевке, не фонить.

- А знаете, вы не похожи на строителя.

- Почему же?

С экрана телевизора неслись знакомые до боли голоса Андрея Мягкова и Барбары Брыльски – крутили в который раз под Новый год «Иронию судьбы».

- Лицо у вас…

- Не мужественное?

Таисия Захаровна смутилась, тактично прокашлялась:

- Интеллигентное слишком.

- У меня хорошее образование.

«Угу, и психологическое, и юридическое…» - институт Божественных технологий.

- Образование – это важно, - кивала бабушка.