Новогодняя ночь

Люсия подняла голову, схватила коня под уздцы и жестом приказала Джону спешиться.

Джон отказался.

Появился Лемон; заложив руки в задние карманы брюк, подошел, что-то стал говорить Джону.

Джон слушал. В это время Люсия разговаривала с конем, которому это нравилось и который не любил только резких движений. Поэтому Лемон не жестикулировал.

Люсия сказала что-то и для пущей убедительности прибавила к своим словам неопределенный жест. Против ее жестикуляции пегий ничего не имел.

Наблюдая за этим, Марго поняла, что Люсия может загипнотизировать не только мужчину, но и жеребца. Это показалось Марго еще обиднее.

Она поднялась наверх и стала собираться.

В комнату вошел Джон и остановился в дверях. Марго могла слышать, как на улице, в той стороне, где был загон, одобрительно посмеиваются мужчины. Люсии, скорее всего, удалось заставить пегого взять барьер, и весьма успешно.

Марго кинула на Джона ледяной взгляд и продолжала укладываться.

– И куда, интересно знать, ты собираешься? – спросил он.

– Подальше отсюда.

– Не... домой?

– Не сразу, во всяком случае.

– Тогда куда?

– Я вышлю адрес.

Она отвернулась, и тогда он потерял терпение. В три-четыре прыжка он добрался до нее, резко схватил за локти и хорошенько встряхнул. Им обоим кровь ударила в лицо, оба прерывисто дышали и были в гневе!

– Да как ты смеешь! – выкрикнула Марго, все еще пытаясь себя сдержать.

– Как ты смеешь? Да что с тобой такое? Зачем все эти выкрутасы с жеребцом, когда я велел тебе не ездить на нем и ты согласилась?! Что с тобой? Почему ты решилась на эту глупую выходку?

– Пусти меня!

Джон отпустил ее, но не сводил с нее яростных глаз.

– Отвечай сейчас же!

– А ты сам не догадываешься?

– Если бы я мог хоть что-нибудь себе представить, то, наверное, не пришел бы сюда за твоими объяснениями. А теперь сядь и скажи, какая муха тебя укусила? И лучше, если это будет звучать убедительно.

– С чего это я должна перед тобой отчитываться? Я свободная женщина, совершеннолетняя, и поступаю так, как считаю нужным. Отойди.

– Нет, – сказал Джон тихо.

Марго удивленно посмотрела на него. Теперь он, казалось, успокоился. В его глазах стояло твердое решение объясниться, объясниться немедля, но он уже не был зол. Трудно представить, чего это ему стоило! Марго была поражена.

В то же время сама она продолжала сердиться на него. Она зло взглянула на Джона и сжала губы, снова принявшись за сборы.

– Тебя кто-нибудь позвал?

– Нет.

– Почему же тогда ты так взбешена и собираешь свои вещи?

Марго не собиралась ничего объяснять ему.

– Тебя кто-нибудь обидел?

Да. Догадайся кто. Марго продолжала укладываться.

– Если ты расскажешь мне, в чем дело, я все устрою.

– Ты уже все устроил.

– Я уже... что?

Он ждал дальнейших разъяснений.

– Все устроил. С нами. Нашей жизнью. Пегим. И Пассией! – Выкрикивая это, Марго запихнула последние вещи в чемодан и резко застегнула на нем молнию. Оставалось неупакованным только ее кружевное белье.

– Какая же связь между Пассией и тем, что ты уселась на пегого, а сейчас собираешь чемоданы?

Марго уставилась на него. Неужели он ничего не понял?

– А почему ты здесь, наверху, со мной, когда Пассия там на лошади?

– Потому что ты убежала, а я должен знать, зачем ты, черт побери, стала рисковать своей шеей, если я прямо запретил тебе ездить на этом проклятом пегом жеребце... И ты была со мной согласна... тогда. Что изменилось?

– Это ты выскочил из-за стола и умчался к своей Пассии, как только заслышал ее имя.

– Я извинился перед тобой, прежде чем уйти.

– И убежал к своей Пассии!

Джон тупо уставился на Марго. Потом просиял.

– Марго?.. Ты... ревнуешь? – Его голос вдруг стал нежным.

Она не хотела говорить, даже начала как-то дергаться, чтобы выдавить из себя что-нибудь другое, но не сдержалась.

– Да! И очень сильно! – Не успела она выкрикнуть, как расплакалась. Как унизительно!

– Дорогая, как же ты могла ревновать? – спросил ласково Джон, подходя и пытаясь обнять ее.

Эта нежность ее доконала. Марго отвернулась и плюхнулась на кровать, зарывшись в сложенное там белье. Она знала, во что теперь превратилось ее лицо: красные нос и глаза – как отвратительно! Джон поступил по-джентльменски: он понял ее отказ и отпустил ее. Достаточно одного взгляда на ее раскисшее лицо, и больше он не сможет по-старому относиться к ней.

Он предложил ей свой платок.

– Не плачь, милая. Не надо.

Марго взяла платок и отошла к окну. Она села посередине дивана, перед окном, из которого открывался великолепный вид на окрестности. Марго раньше даже не замечала, какой с этого места хороший вид.

Джон что-то делал за ее спиной. Марго бросила взгляд через плечо, и ей показалось, что все вокруг освещается ее красным носом.

Она увидела... как Джон распаковывает ее вещи и кладет их на место. И прежде чем убрать в шкаф «то платье», он подержал его в руках. Чемодан он закинул на шкаф.

Джон не заметил, что Марго за ним наблюдает.

Он подошел к ней и сел рядом, да так близко, что Марго стало тесно, но она не сдвинулась ни на сантиметр, игнорируя его.

Тогда Джон положил руку на спинку дивана и тихонько обнял Марго за плечи. Она дернула ими, показывая, что не желает этого.