Новогодний реванш

Боже, этот мужчина чертовски хорош. Твёрдый в нужных местах, ещё твёрже в лучших, этот счастливый путь, ведущий к моему любимому месту из всех…

Он сидит на моём ковре, вокруг него куча бумаги, и я решаю, что они мне нужны. Он пристально наблюдает за мной, пока я отцепляю ногу от леггинсов, отбрасываю их в сторону, прежде чем опуститься на пол и поползти к нему.

— Господи, rubia, блять, да, это горячо, — говорит он низким, задыхающимся голосом, а я просто улыбаюсь, ползая, пока не оказываюсь прямо между его ног. — Что ты… — Моя рука движется к его твёрдому члену, медленно водя верх-вниз, пока я смотрю на него, облизывая губы. — Иисус, мать твою, Христос, — говорит он, задыхаясь.

Я наклоняюсь вперёд, беру головку в рот и сосу, смазывая уже капающую с него сперму.

— Ты хочешь этого? Хочешь мой член, детка? — Слова звучат почти сладко, и его рука перемещается к моей голове, хватает шёлковую резинку и отбрасывает её в сторону, мои волосы рассыпаются по плечам.

Я двигаюсь дальше, прижимая язык к нижней части и нежно стону от его вкуса. Я концентрируюсь на его руках в моих волосах, на его тяжёлом дыхании, на твёрдом полу под моими коленями, эротично покусывая его, пока он не коснётся задней стенки моего горла.

— Вот так, детка, чёрт, да, — говорит он, и когда я поднимаю глаза, он смотрит на меня сверху вниз, его рука держит волосы, которые он распустил. — Соси мой член, как хорошая девочка. — Я стону от его слов, и он стонет, когда вибрация проходит через него. От одного этого звука я сжимаюсь, чувствую себя опустошённой, нуждающейся в собственной форме освобождения. Я опускаю руку вниз, осторожно раздвигая себя и чувствуя, какая я мокрая. Когда моя голова наклоняется вниз, принимая его так глубоко, как только могу, я обвожу свой клитор, стону, когда головка его члена ударяется о заднюю стенку моего горла.

— Блять, вот так, детка. Поласкай эту киску, пока отсасываешь мне. Боже, я слышу, какая ты мокрая. — Я стону, снова поднимая на него глаза, и от того, как его взгляд устремлён на меня, я снова стону.

— Вообще-то, к чёрту это, — говорит он, наклоняясь вперёд, так что мне приходится выпустить его член. Его руки проникают мне под подмышки, и он поднимает меня, притягивая к себе, пока я не оказываюсь на нём. — Ты будешь скакать на моём члене, пока не заставишь меня кончить.

Моё тело впадает в панику.

Горячо? Да.

Страшно ли мне, что у меня не будет и половины того мастерства, которое есть у Дэмиена? Безусловно.

— Дэмиен, я…

— Прекрати. Ничто не звучит сексуальнее, чем это прямо сейчас. — Его рука перемещается на мои бёдра, помогая мне приподняться, а другая рука перемещается, чтобы выровнять его член с моим входом. — Теперь, детка, опускайся. — Медленно я двигаюсь, заполняя себя им, и Боже, я так заполнена. — Вот так, прими меня всего. — Как только я полностью опускаюсь, сидящая и заполненная, я кручу бёдрами, стону от ощущений.

— О, Боже, чёрт, Дэмиен. Ты так глубоко сейчас. — Я стону, осторожно поднимаясь и опускаясь, пытаясь привыкнуть к углу и размеру. Как всегда, он поглощает все мои мысли.

— Полегче, детка, привыкни к этому. Боже, ты чертовски красива, — говорит он, положив руки мне на бёдра, удерживая меня, ужасная, чудесная пытка быть заполненной и не иметь возможности двигаться. — Остановись, пока я не скажу тебе двигаться.

Как всегда, моё тело слушается его.

Предательское тело.

Его руки поднимаются от моих бёдер, обхватывают мою талию и продолжают двигаться вверх, пока в каждой руке не оказывается по груди. Большой палец ласкает сверхчувствительную плоть, и я стону, низко и громко. — Вот так, детка. — Он наклоняется вперёд, позволяя одной руке щипать и перекатывать, и берет другой сосок в рот. Я выгибаюсь на нём, ощущения проникают прямо в мою киску, где я сжимаюсь, и он стонет на моём соске, прежде чем выпустить его.

— Эй, Эбигейл. Оставайся, чёрт возьми, неподвижной. — Его глаза буравят меня, но я чувствую, как он дёргается внутри меня, умирая от желания большего так же, как и я.

Я улыбаюсь, прижимаюсь к нему и тихо стону.

— Господи, — произносит он под нос, как настоящую молитву.

Я просто улыбаюсь, повторяя движение, и снова стону. На этот раз его пальцы резко перекатывают мой сосок в ответ.

— Ладно, ты выиграла, — говорит он, и я снова улыбаюсь.

— Думаю, мне нравится здесь, — говорю я.

— Даже когда ты будешь сверху, rubia, помни, что я контролирую ситуацию. А теперь трахни член своего мужчины.

Я хочу спорить.

Я хочу дразнить его.

Но сейчас я заполнена Дэмиеном, и мой клитор пульсирует, поэтому я двигаюсь, трясь клитором по его тазовой кости, когда я двигаюсь на нём.

— Откинься назад, — приказывает он, и я слушаюсь, откидываюсь назад и раздвигаю ноги среди моря обёрточной бумаги.

— О, Боже, — стону я, не в силах сдержать себя. Из-за небольшого изменения угла он самым невыносимым образом прижимается к моей точке G. — Чёрт, Дэмиен! — Я отвожу руки назад, чтобы поддержать себя, упираюсь в его бёдра, медленно двигаясь вверх, а затем обратно вниз. — Чёрт!