Новогодний реванш

— Вот так, детка. Трахни меня. Скачи на моём члене, как хорошая девочка.

— Дэмиен, чёрт, Боже!

— Продолжай, — говорит он, убирая волосы мне за спину, а затем перемещает руку на шею, нежно обнимая меня. — Ты чертовски хорошо справляешься, Эбигейл. Принимаешь меня целиком, скачешь на мне.

— Дэмиен, я не могу… — Давление невыносимо, ощущения всепоглощающие. Я схожу с ума, удовольствие захватывает всё моё тело, но в необузданном виде, что заставляет ощущать мои эмоции как на американских горках.

— Ты можешь. Смотри на меня, детка. Сильнее. Трахай меня сильнее. — Я делаю, как он требует, поднимаясь и опускаясь сильнее, и ещё один стон срывается с моих губ, мои глаза закрываются, чтобы попытаться сосредоточиться. — Нет. Смотри в мои глаза, когда берёшь меня. — Я открываю их, двигаясь вверх, затем вниз, его рука крепко сжимает моё горло, единственное, что удерживает меня на земле.

— Ты моя. Ты не должна сомневаться в этом, никогда. Моя, Эбигейл, ты понимаешь меня? Чего бы ты ни захотела — ты попросишь, и это будет твоим. — С моих губ срывается стон, но я продолжаю смотреть, продолжаю двигаться. — Боже, я так чертовски горжусь тобой, принимаешь меня так. Держишь себя в руках. Такая чертовски красивая, Эбигейл.

— Дэмиен, — хнычу я, нуждаясь в том, чтобы кончить.

— Что тебе нужно, детка? Всё, что угодно, я дам тебе это.

— Ты. Ты мне нужен. Мне нужно кончить. О, Боже, Дэмиен. Это слишком. Блять!

— Я позабочусь о тебе, — говорит он, а затем рука, не обхватывающая моё горло, покидает моё бедро, скользит внутрь. Его пальцы двигаются между нами, имитируя движения, которые я делала в тот первый раз, чувствуя, как его член исчезает внутри меня. — Боже, это так чертовски красиво, наблюдать, как ты принимаешь меня всего. — Он облизывает губы, смотрит пристально, посылая ещё одну волну тепла и потребности через меня, когда я прижимаюсь к нему. — Должен ли я позволить тебе кончить? — Я всё ещё двигаюсь, теперь более неистово, без ритма или шаблона.

— Да, пожалуйста, Боже!

— Хорошо, детка, я понял тебя, — говорит он, затем его рука двигается, большой палец поглаживает мой клитор и даёт мне последнюю стимуляцию, которая нужна, чтобы я взорваться, выкрикивая его имя. Рука на моей шее сжимается, когда я пытаюсь рухнуть на него, когда кончаю, удерживая меня откинутой назад, пока я продолжаю двигать бёдрами, трахая его.

— Вот так, возьми меня с собой, — говорит он, и я двигаюсь, трахая его, пока я продолжаю кончать и кончать, мир темнеет, а разум затуманивается. И как только я думаю, что свихнусь, потеряю сознание, начну плакать или развалюсь на части, он стонет, обхватывает мою спину и притягивает меня к себе, толкаясь вверх, глубоко заполняя меня и кончает внутри меня.

Мы лежим так долгие минуты, оба потные и задыхающиеся на полу моей гостиной.

— Так что насчёт такого кардио? Мы тоже против этого? — говорит он, и я поднимаю голову, чтобы увидеть мальчишескую улыбку на его губах.

— Заткнись, Дэмиен, — говорю я, снова падая, но целуя его в шею. Его рука отодвигает мои волосы в сторону, целуя открытую им кожу.

— Счастливого Рождества, Эбигейл. Я люблю тебя, — говорит он, его голос искренний и сладкий. Я пытаюсь пошевелиться, посмотреть на него, но его рука приковывает меня, прижимая моё тело к его.

Поэтому, чувствуя себя комфортно, когда он не смотрит на меня, я отвечаю.

— Я тоже люблю тебя, Дэмиен. Спасибо за удивительное Рождество.

Эпилог

23 Декабря

Эбби

Сегодня Рождественская вечеринка.

Прошло три года после той Рождественской вечеринки.

Рождественская вечеринка по-прежнему проходит в Рокфеллер-центре, в Радужной комнате, где собрались юристы, сотрудники, друзья и семья.

В этом году я знаю всех, кто будет там. Я встречала их всех. Я обедала с ними. Я смеялась с вместе со всеми.

Ричард не один из них.

Его уволили (хотя он написал в своих социальных сетях, что, конечно же, уволился, по словам нескольких людей, с которыми я разговаривала) перед началом нового года в тот первый год, и я не видела его после вечеринки.

Рабочая семья Дэмиена стала моей семьёй, в некотором смысле.

И вот я здесь, готовая к выходу, сижу на краю кровати, продеваю тонкий ремешок туфли через пряжку, прежде чем закрепить её, встаю и разглаживаю руками платье, которое на мне надето.

Платье потрясающее.

Обтягивающее, яркое и настолько охренительное, что я взяла перерыв на работе, чтобы примерить его, как только оно поступило в новую партию.

Совершенство.

Дэмиен ещё не видел его, и мне не терпится увидеть его реакцию.

Которая должна быть прямо…

В дверь спальни постучали.

В дверь нашей спальни, уже около двух лет.

— Входи, — говорю я, поворачиваясь к двери. Она открывается, входит Дэмиен в смокинге, его красивые черные туфли стучат по деревянному полу.

Мой чёртов мужчина.

Седины стало больше, она поползла к вискам так, что я не могу удержаться от прикосновения к ним, когда мы вместе, и морщинки от смеха на его щеках углубились, но он никогда не выглядел для меня более сексуальным.