Новолуние

Как мы любим? Почему любовь обязательно приносит нам страдания? Почему мы должны проходить через эту боль? Неужели нет иного выхода? Почему всё не может быть просто хорошо и спокойно? Мы всегда сталкиваемся с какими-то проблемами и разочарованиями. Обречены следовать по этому пути. Обречены на счастье и боль. Но одинокими мы тоже быть не можем. Получается, это какой-то замкнутый круг, какая-то война с горькой победой или капитуляцией. Быть близкими друг другу, а потом чувствовать боль. Быть брошенными и обиженными теми, кого мы любили и желали. Быть преданными. Быть разбитыми и обессиленными, как птица, которую потрепал страшный ветер, а она всё пытается лететь с разбитыми крыльями.

Я всё ещё чувствую этот запах роз повсюду. Он всё ещё со мной в каждой вещи в этой комнате. Всё здесь мне напоминает о ней. Мне больно смотреть на диван, на котором мы спали в обнимку под одним одеялом. Но со временем… со временем её запах выветрится.

Мне остаётся плыть дальше по реке, которая всегда стремится вперёд. Течение будет уносить мой разбитый плот дальше, а я буду с тоской оглядываться на провожающую Арину. Буду смотреть на дорогое моему сердцу лицо, которое неумолимо отдаляется от меня и становится еле различимым. Она тоже будет смотреть на меня с грустью, тоской и печалью, провожая в далёкое приключение под названием «жизнь». Мне не отплыть назад в прошлое, чтобы взять её с собой. Она навсегда останется стоять там одна, в безмолвном одиночестве на старом мостике. А меня будет уносить прочь, пока я не перестану различать её лицо, веснушки, глаза, огненно-рыжие волосы, в которых больше не будут плясать солнечные блики. Там, где она теперь, не светит солнце.

Она ничего не говорит. А что она может сказать? Что ей стыдно? Что она не хотела оставаться там одна, что поступила бы иначе, зная все наперёд? Машина времени? Нет. Сделанного не изменить, после смерти к жизни никто ещё не возвращался.

Как бы мне не было обидно и грустно, я не могу на неё сердиться. Больше не могу. Да и признаться честно, не хочу. С ней мне было хорошо. Её мне заменить никому. С Ариной я забыл про одиночество. Забыл, каково это быть в толпе и всё равно оставаться одному. С ней мне было хорошо. Но всё не должно было так заканчиваться. Она должна была приехать через пару дней. Мы снова должны были плыть в потоке страсти, слившись в единое целое днями и ночами напролёт, должны были спать на этом скрипучем диване, укрывшись одним одеялом. Должны были быть вместе. Я ведь даже позволял себе мысли о нашем совместном будущем. О том, какая бы вышла из нас семейная пара. Смешное было бы зрелище, ведь Арина из тех людей, что не представишь в фартучке на кухне, порхающей перед плитой. Скорее всего, мы заказывали бы еду на дом и, обнявшись, сидели перед телевизором, смотря очередную серию какого-нибудь сериала. А с утра мы вставали бы на работу с синяками под глазами, уже переключив будильник около десяти раз, и с чашками быстро приготовленного кофе, как зомби шли бы на балкон, чтобы покурить в нашей небольшой квартирке. Я подбрасывал бы её на работу, забирал её вечером. По пятницам мы с друзьями ходили бы в бар, а в субботу просыпались далеко за полдень. И снова еда на дом и сериалы до полуночи, пока у нас не появятся силы для чего-то другого. В воскресенье либо сериал, либо плановая генеральная уборка, с походом за продуктами в супермаркет.

Но теперь это так и останется в моей голове.

Наша история закончилась. Тот, кто когда либо терял близкого человека, поймёт меня. Теперь я вынужден один плыть на плоту дальше, а она так и останется стоять там позади одна. Навсегда в полном одиночестве, пока я не перестану различать её далекий силуэт. А потом она пропадёт, оставив после себя холодную могильную плиту с какой-нибудь фотографией, которую она ни за что бы себе не выбрала.

Глава 10

Ночи стали неимоверно длинными. Дни были холодными и короткими. В такие времена, зимой, одиночество схватывает нас подобно стальным клещам сильнее, чем когда-либо. Солнце стало меньше. В моей жизни оно погасло. Погасло ещё в ноябре позапрошлого года. Сейчас я вижу в огромной звезде, в центре нашей системы, всего лишь источник света, но не тепла.

Укутавшись в свою аляску и задрав шарф как можно выше, я брёл на встречу со своими друзьями по музыкальной группе, чтобы обсудить очередную песню, которую мы собирались играть на предстоящем новогоднем вечере в универе. В ушах играла одна из моих любимых песен Металлики «Fade to black». Она давно стала своеобразным гимном моего депрессивного состояния.