Новолуние

Так что я продолжала пить кофе, и сопротивляться даже желанию моргнуть. Казалось, что Эдварду очень нравится опять держать меня в своих руках, его пальцы гладили мое лицо снова и снова. Я тоже прикасалась к его лицу. Я не могла заставить себя остановиться, хотя и боялась, что позже, когда я опять останусь одна, мне из-за этого будет мучительно больно. Он продолжал целовать мои волосы, мой лоб, мои запястья …, но не прикасался к губам, и это было хорошо. В конце концов, сколько раз одно сердце может быть искарежено, чтобы продолжать биться? Я много пережила за прошлые несколько дней, но это не меня заставляло чувствовать себя сильной. Вместо этого, я чувствовала себя ужасно хрупкой, как будто одно слово могло меня разрушить.

Эдвард молчал. Возможно, он надеялся, что я буду спать. Возможно, он не знал, что сказать.

Я выиграла борьбу с тяжелеющими веками. Я не спала, когда мы достигли аэропорта в Атланте, и даже наблюдала солнце, всходившее из облаков над Сиэтлом, прежде чем Эдвард закрыл окно. Я гордилась собой. Я не пропустила ни одной минуты.

Ни Элис, ни Эдвард не были удивлены приемом, который ждал нас в Морском. ac аэропорту, но это поймало меня от охраны. Первым я заметила Джаспера — он, казалось, вообще не видел меня. Он смотрел только на Элис. Она быстро подошла к нему; они не стали обниматься, как другие пары, встречающиеся там же. Они только долго смотрели друг другу в лицо, и всё же, этот момент был настолько личным, что я отводила глаза в сторону.

Карлайл и Эсми тихо ждали в углу, далеко от рамки металлоискателя, в тени широкого столба. Эсми подбежала ко мне, обнимая меня отчаянно, но неловко, потому что Эдвард до сих пор держал меня в своих объятиях.

— Спасибо тебе, — шептала она мне на ухо.

Потом она обвила руками Эдварда, и казалось, что она вот-тот заплачет.

— Ты никогда не заставишь меня снова пройти через такое, — она почти рычала.

Эдвард виновато улыбнулся. — Прости меня, мама.

— Спасибо, Белла, — сказал Карлайл. — Мы у тебя в долгу.

— Не стоит, — пробормотала я. Внезапно бессонная ночь дала о себе знать. Я чувствовала себя, подобно тому, что моя голова существует раздельно с телом.

— Она едва стоит на ногах, — Отругала Эсми Эдварда. — Скорее отведем ее дом.

Не уверенная в том, что я действительно хочу к ним домой в этом городе, я пошла через аэропорт, натыкаясь на что-то, почти падая, так как глаза закрывались, и я почти ничего не видела. Эдвард поддерживала меня с одной стороны, а Эдвард с другой. Я не знала, шли позади нас Элис с Джаспером, или нет, и я слишком устала, чтобы проверить.

Скорее всего, я заснула на ходу, но всё еще продолжала идти, когда мы подошли к их автомобилю. Удивление от того, что прислонившись к черному седану под тусклыми огнями стоянки стоят Эммет и Розали, заставило меня на некоторое время прийти в себя. Эдвард напрягался.

— Не надо, — шепнула Эсми. — Она себя ужасно чувствует.

— Она и должна, — сказал Эдвард, не делая даже слабых попыток скрыть злость в голосе.

— Это — не ее ошибка, — сказала я слабым голосом.

— Разреши ей загладить свою вину, — умоляла Эсми. — Мы поедем с Элис и Джаспером.

Эдвард смотрел с негодованием на нелепо прекрасного белокурого вампира с именем Розали, ждущего нас.

— Пожалуйста, Эдвард, — попросила я. Я совсем не хотела ехать вместе с Розали, но я причинила более чем достаточно разногласий в его семействе.

Он вздохнул, и подвел меня к автомобилю.

Эммет и Розалии молча сели на передние сидения, в то время как Эдвард снова усадил меня на заднее сидение. Я знала, что больше не смогу бороться со сном, я сдалась, и положила голову Эдварду на грудь, позволяя глазам закрыться. Потом я почувствовала, как машина завибрировала от заведенного мотора — Эдвард, — начала Розали.

— Я знаю. — Оборвал Эдвард бесцеремонно.

— Белла? — спросила мягко Розали.

Я в шоке разомкнула веки. В первый раз, в самый первый раз в жизни, Розалии заговорила непосредственно со мной.

— Да, Розали? — Неуверенно спросила я.

— Мне очень жаль, Белла. Я чувствую себя очень несчастной от того, что произошло, и я настолько благодарна тебе, что ты была такой храброй, и спасла моего брата после того, что я сделала. Пожалуйста, скажи, что ты прощаешь меня.

Слова были неуклюжие, неестественные, оттого, что Розали колебалась, но они казались искренними.

— Конечно, Розали, — пробормотала я, хватаясь за любой шанс заставить ее ненавидеть меня немного меньше. — Это — вообще не твоя ошибка. Я сама спрыгнула с того проклятого утеса. Конечно, я прощаю тебя.

Слова вышли сумбурными.

— Она не сознает сейчас, что говорит. — Хихикнул Эммет.

— Я всё сознаю, — произнесла я; только это прозвучало подобно искаженному вздоху.

— Позвольте ей поспать, — настаивал Эдвард, но его голос был немного более теплым.

Потом воцарилась тишина, которую разбавлял бархатисто. ежный шум двигателя. Я, должно быть, заснула, потому что мне показалось, что прошли всего какие-то секунды, когда дверь открылась, и Эдвард понес меня из автомобиля на руках. Я не хотела открывать глаза. Сначала я думала, что мы все еще были в аэропорту.