Новому человеку — новая смерть? Похоронная культура раннего СССР

На земле Ваганькова кладбища, от самых врат по дороге к церкви, непосредственно рядом с могилами, открыты 3 склада под навесами для продажных монументов, 2 открытые площадки для них же, малярная мастерская, контора садоводства. И в южной части кладбища <...> каменная кузнечная мастерская, с горном, слесарной и сборочной <...> каменнотесной мастерской под навесом, шлифовальная мастерская, паяльная, казарма для рабочих, оранжерея, парники, огороды декоративных растений. При означенных заведениях содержится штат, доходящий по временам до 50 человек72. Эта коммерческая деятельность не «имеет никаких приказчичьих и промысловых свидетельств», а следовательно, за нее не платятся налоги, хотя она и не подпадает под налоговые льготы для духовенства. Несомненно, в случае судебного или налогового разбирательства духовенство должно было бы заплатить немалый штраф73. При таком размахе коммерческой деятельности состояние Ваганьковского кладбища вполне могло бы быть образцовым, однако свидетельств о том, что оно существенно отличалось от остальных в лучшую сторону, у нас нет.

Как видим, похоронное дело в течение XVIII и XIX веков в России развивалось в целом в том же направлении, что и в других странах Европы, хотя и с известным отставанием. Необходимость проведения реформ в этой области была обусловлена не только общей деградацией контролируемой Церковью похоронной сферы, но и растущей напряженностью между церковными и светскими участниками похоронного дела. В России первое предложение о такой реформе было внесено на рассмотрение в 1909 году, но было блокировано Синодом74. Вскоре, в 1913 году, в Министерстве внутренних дел был разработан новый похоронный устав, в котором предлагались пути выхода похоронной сферы из сложившегося кризисного состояния. В целом проект нового устава предлагал изменения, которые в той или иной степени уже были реализованы в других европейских странах. В отличие от более ранних указов о похоронном деле, собранных во Врачебном Уставе, новый документ был отдельным «Постановлением об устройстве кладбищ и крематориев, о погребении и регистрации умерших». Отметим, что статьи Врачебного Устава представляли собой свод отдельных разрозненных постановлений и указов, принятых различными монархами в период с первой половины XVIII по середину XIX века. Положения этих статей никак не аргументировались. Многие статьи регулировали не столько процесс погребения умерших, сколько действия духовенства в этой ситуации. В новом же проекте вопрос о захоронении умерших ставился принципиально иначе — так, как это было обозначено в его преамбуле, в которой погребение усопших рассматривалось прежде всего как санитарная проблема. В силу этого все нормативные положения, согласно проекту, должны были в первую очередь «согласовываться с данными современной гигиены», в то время как статьи, «касающиеся обрядов, устройства церквей на кладбищах, обязанностей священников», должны были быть исключены как «собственно к санитарному делу не относящиеся». Примечателен и другой пассаж, в котором отмечалось, что «существенным пробелом действующего у нас законодательства, с точки зрения современных взглядов на это дело, является отсутствие в нем каких-либо указаний на допустимость или недопустимость способа захоронения путем сожжения трупов, а также отсутствие установления обязательной регистрации умерших для всех хотя бы губернских городов Империи»75. Преамбула включала также пространный обзор «законоположения иностранных государств» — Австро-Венгрии, Англии, Германии, Италии, Франции, перечень современных санитарных требований к устройству кладбищ, исторический обзор практики кремации, историю ее введения в разных странах Европы и статистику по кремации в разных странах с 1878 года. Отдельные разделы были посвящены юридическому обоснованию допустимости практики кремации и необходимости регистрации умерших. Основной текст положения состоял из четырех глав, определяющих устройство кладбищ, правила погребения, кремацию и регистрацию умерших76. Существенным новшеством Постановления по отношению к более раннему Врачебному Уставу стало перераспределение зон ответственности в вопросе о контроле над мертвыми телами и передача их от церковных властей гражданским. Гражданским властям предоставлялись полномочия регистрировать и вести учет смертей; новая практика кремации, противоречившая позиции Синода, также оказывалась под контролем светских властей. Таким образом, проект, если бы он был одобрен, создал бы отдельный сегмент похоронной сферы, полностью независимый от религиозных институтов.