Новопотемкинские события

– Стережет? – попытался исправить Подпевалова Алексей, улыбаясь.

– Депутат Видотрясов, если будете перебивать председателя городской Думы, вам отключат микрофон, – сухо сказал Подпевалов. – Отключат микрофон до конца нашего заседания.

– Но почему?

– И еще, – не удержался от замечания Подпевалов, с раздражением смотря на улыбающееся лицо Алексея, – нельзя постоянно улыбаться без всякого повода, ясно или нет?

– Депутатам нельзя улыбаться? – удивился Алексей. – Я очень часто слышу раздраженные реплики по поводу моей улыбки, но ведь никому она не мешает, так?

– Вы что, американец, чтобы постоянно улыбаться? – пришел на выручку председателю Думы Зависаев, морща лоб от возмущения.

– Нет, не американец, – честно признался Алексей, – я живу вместе с вами в Новопотемкино, но я могу, даже хочу улыбаться.

– Депутат Видотрясов, – продолжал Подпевалов, – мало того, что вы опоздали на наше заседание без наличия серьезной причины, вы мешаете сейчас нам вести заседание.

Топтыгин не выдержал и выкрикнул с места:

– Может, мы будем заниматься делом, а не придирками к отдельным депутатам? Пенсии маленькие, вечная реформа ЖКХ, инфляция, строительство спорткомплекса и аэровокзала не закончено, мусора на улицах полно и он не убирается…

– Депутат Топтыгин! Не мешайте нам работать, – сделал замечание Топтыгину Подпевалов.

– Да? Это так мы работаем?

– Да.

– Вместо реальных дел только ставите памятники каким-то кошкам, – проворчал Топтыгин, покраснев от гнева.

– Не каким-то кошкам, – хихикнул Зайцев, сидя рядом с Топтыгиным, – а кошечке Люське, живущей у мэра Горемыкова.

После короткой паузы Подпевалов приказал:

– Прошу отключить микрофоны депутатам Топтыгину и Зайцеву до конца заседания.

Когда депутаты стали расходиться, к Алексею подошел секретарь Думы и сказал:

– Вас сегодня вызывает к себе мэр Горемыков.

– А зачем?

– Это мне неизвестно. Мне только сказали сообщить вам, что нужно явиться сегодня к мэру к пятнадцати часам.

Алексей кивнул, ответив, что обязательно придет в назначенное время, после чего поинтересовался:

– Скажите, а Топтыгина тоже вызвали?

– Нет… нет, кажется…

Но ведь он тоже, как и я, кандидат на пост мэра?

– Ничего не могу ответить, – поспешно ответил секретарь и попрощался.

Алексей понимал, что его вызывают не для приятной беседы и он может не ходить в мэрию. С другой стороны, как размышлял наш герой, ему надо встретиться с мэром города, поговорить, высказать наболевшее, хотя вряд ли Горемыков изменит свою точку зрения по какому-либо вопросу. Но высказать свое мнение, как размышлял Алексей, необходимо: можно вспомнить про закрытие его «Честной газеты», комментарии Лазонтьева по этому поводу, неприятие критики Подпеваловым в Думе и его уверения, что Дума якобы не место для дискуссий. Да, Алексей прекрасно понимал, что общение с мэром будет не из приятных. Как понимал и то, что мэр захочет, чтобы Алексей снял свою кандидатуру и отказался от участия в выборах. Об этом Алексея предупреждал председатель партии «Правый фланг» Черных, когда убеждал его соглашаться стать канндидатом на пост мэра Новопотемкино.

Ровно в пятнадцать часов Алексей появился в приемной Горемыкова.

Секретарь Анна вопросительно глянула на вошедшего.

– Я – депутат Видотрясов, – сказал ей Алексей, – мне назначено на пятнадцать часов.

Анна сняла трубку телефона и позвонила шефу:

– А-а… Демид Демидович, здесь к вам депутат Видопля…

– Видотрясов, – исправил Анну Алексей.

– Да, а-а… Видотрясов.

– Этот Гдетотрясов явился? – проговорил медленно Горемыков.

– Да, а-а… его…

– Ладно, пусть посидит у тебя полчасика, – решил Горемыков.

– А-а… зачем?

– Черт, ты поменьше говори, рядом с тобой ведь он стоит! Пусть посидит, поймет, кто он и кто я. Всё!

Анна положила трубку, повернулась в сторону Алексея, сказав ему:

– А-а… вы подождите здесь, через полчаса Демид Демидович вас примет.

– Только через полчаса?

– Да, он… а-а… занят.

Полчаса прошло быстро, потом прошло еще минут пятнадцать, после чего Горемыков смилостивился и разрешил Анне впустить к себе Алексея.

Войдя в кабинет мэра, Алексей поздоровался, увидев мрачного Горемыкова, сидящего за столом. Серые маленькие цепкие глазки Горемыкова впились в Алексея; взгляд мэра был подобен взгляду кобры, когда она смотрит перед прыжком на жертву.

«Серый костюм, – подумал Алексей, глядя на мэра, – да, костюмчик хорошо на нем сидит…»

«И что ты из себя представляешь?» – словно спрашивали серые глазки Горемыкова.

«Я вас внимательно слушаю», – словно говорил спокойный взгляд Алексея, а его традиционная улыбка олицетворяла доброжелательность, уверенность в своих силах, уважительное отношение к собеседнику.

«Чего ты смеешься? Почему у тебя эта идиотская улыбка на лице?» – словно говорили глаза Горемыкова, уставясь на Алексея.

«А я всегда улыбаюсь», – как бы ответил своим взглядом Алексей, продолжая улыбаться и стоять возле двери, так как Горемыков не предложил ему сесть.

«Да?»

«Да, что плохого в моей улыбке?»

Тут Алексею вспомнилась его школьная учительница, которая придиралась к нему из-за его постоянной улыбки.