Новосёлы

Завтра! Так скоро! А мы ещё ничего не успели вырыть… Жди другого такого случая, можешь и не дождаться…

Если завтра начнут засыпать, то никому никакого вреда мы не сделаем. Ну, привезут пару лишних самосвалов земли, чтоб и на нашу пещеру хватило…

Мигом очутились на дне оврага. И Серёжа бросил сторожить, спрыгнул вниз.

В подкопе Васю мы не увидели. И пятки его оттуда не торчали. И ничто другое не торчало. Один сандалет его лежал на куче песка, второй был присыпан песком.

Из-под корней послышался шорох.

— Отбегайте, а то в глаза! — отскочил от норы Серёжа.

Мы отступили в стороны. С-с-с-с-сых! С-с-с-с-с-сых! — со свистом вылетели из подкопа струи песка. Ш-ш-ш-ш-шух! Ш-ш-ш-ш-ш-шух! — полетели комья. Вася вылезал задом наперёд, на четвереньках, и загребал руками и ногами, как собака. Двинет ногой назад — и дрыг, дрыг по воздуху, бросок — и опять дрыг-дрыг. Рубашка в клеточку задралась, съехала к плечам. На голую спину сыплются с корней серые комки земли. Увлёкся Вася, ничего не видит и не слышит.

Жора помахал нам пальцем: «Тс-с-с!» Забрал в охапку мой портфель, свой и Серёжин ранец, поднял над Васей. Вот показалась уже и голова Васи…

— Обва-ал!!! — завопил Жора. Бух ему портфели на спину!

Вася ткнулся лицом в песок, а мы так и сели от хохота. Потом Серёжа вскочил на ноги и ещё по оврагу пробежал: «Уох-ха-ха!» Доволен: не забыл, как Вася ему плюнул в ухо.

Наверху топот. Над оврагом озабоченно склонился усатый дядька в измятой шляпе.

— Вы чего здесь орёте? — Ощупал всех взглядом, как будто пересчитывал.

Мы прикусили языки.

— Смотрите, как бы смех ваш в слёзы не перешёл! Нашли где играть.

Ушёл дядька.

Вася уже сидел. На потном лице — кора из песка. Протирает пальцами глаза и вдруг тоненько, по-кошачьи, чихает. Рукавом по лицу провёл — чисто! Сжал кулаки: на кого бы кинуться?

— Сиди, Рыжик… — показал ему Жора толстый кулак. — Ты зачем один полез рыть? Забыл уговор?

— А я не один… Серёжа сторожил.

— Сторож называется! Расхаживает возле ямы, и все видят. Дядя Левон обидится, если заметит. Скажет, не послушались…

— Пусть Серёжа на грушу заберётся, замаскируется, — предложил я.

— Сам полезай! — разозлился Серёжа. — Я досюда стоял, и опять — я? Пусть Вася!

— И то правда… Давай, Рыжик, на грушу! — насели мы на него.

Вася сдался.

— Только сами считайте до двухсот, а то я сбиваюсь.

— Скажи: не умею, — сказал Серёжа.

— А до двадцати знаешь? Насчитай на каждый палец на руках по двадцать — и будет двести… — посоветовал я. — Только медленно считай!

На нашу грушу-дичок и малое дитя залезет. У неё два ствола, они расходятся рогульками, как в великанской рогатке. Опирайся руками и ногами на эти стволы, переступай с ветки на ветку — и лезь. Не сможешь больше растопыриваться — хватайся за один ствол.

Вася лез на грушу, а мы искали, чем копать.

— Подушка идет! — вдруг закричал Вася и спустился вниз.

На краю оврага вырос как из-под земли, Павлуша. Нагружен, что ишак: портфель, мешочек с тапками, сетка с хлебом, с пакетами молока и кочаном капусты. Вытянул шею, посмотрел осторожно вниз.

— Вы уже здесь…

— Прыгай сюда! — махнул ему Жора.

— Сетку… отнесу! — Павлуша мгновенно исчез, как за гору скатился.

Мы нашли обломок доски, три палки и железный прут от спинки кровати. Неважнецкие инструменты! Правда, скоро явился Павлуша с детским, Генкиным, совком-лопаткой.

— Смотри, хи-хи… — показал Вася на Павлушу.

У того болтался спереди, привязанный куском лески к ремню, ключ от квартиры.

— Значит, так: Павлушу — на грушу…

— Гы-гы… — опять развеселился Вася. Может, потому, что не ему лезть на грушу, или потому, что складно у меня получилось: чуть не стихи.

— Он, значит, на грушу… Вася с Серёжей будут копать отсюда, а мы с Жорой — от груши.

— О-о-о… — недовольно затянул Павлуша.

— Хватит и тебе работы: под грушей твёрдо, всё корнями переплетено, — сказал Жора. — Будешь подменять меня и Женьку.

Павлуша сморщился и побрёл из оврага. Недоволен…

А мы сначала осмотрели Васину работу. Пещера стала шире, выше и длиннее, чем утром. Можно вдвоём залезть, только на коленках и низко нагнув голову. А лучше всего лежать на животе. Тогда в пещере светлее и видно, где рыть.

Вдоль одной стенки я начертил прямую линию, вывел её наружу. Ну и строитель Вася! Что у него — глаза косые? Надо не влево брать, а намного правее. Иначе никогда к груше не попадёшь.

— Плохо, что потолок у нас не укреплён, — сказал Жора. — Давай хоть этот кусок доски приложим и подопрём палками.

Вася подал нам палки — коротки! Только до половины стены достают. И в песок лезут, проваливаются.

— Мы без палок… — Жора задумчиво прищурил и без того узкие глаза. — Вставим один конец доски в правую стенку возле потолка, второй — в левую…

Варит котелок у Жорки! Никакие подпорки доске не понадобятся.

В пещеру Вася всунулся: «Скоро вы тут?»

— Скоро! — брыкнул Жора в его сторону ногой.

Под потолком в правой стенке выгребли руками щель и вставили туда один конец доски. А с другим концом повозились: то обрушится песчаная стенка, то стукнешься в потолок головой, и за воротник сыпанёт сырой песок. Холодный!