Новости со всех концов света

Она положила куклу на камень и поднесла обе ладони ко рту. На что надеялась, чего ждала? Что они придут за ней? Кричала, обращаясь к матери, отцу, братьям и сестрам, к жизни на равнинах, к бесконечным переходам вслед за буйволами. К своему народу, знавшему, где найти воду, как справиться с непредвиденными обстоятельствами и с врагами; к народу, умевшему жить без пищи, денег, обуви, шляп, матрасов, стульев и масляных ламп. Словно существа из иного мира, эти люди стояли под дождем и в свете молний смотрели на девочку через непреодолимую реку. Рядом на спинах лошадей были тщательно сложены жерди для вигвамов. На волокушах сидели укутанные в одежду из шкур дети, а впереди и по бокам стояли вооруженные мужчины. Один из них тоже пытался докричаться через реку. Частые вспышки молний в мельчайших подробностях освещали живописную группу: люди то появлялись, то снова пропадали во тьме.

Джоанна объясняла, что ее захватили в плен, просила спасти, вернуть домой. Умоляла забрать из чужого враждебного мира с телеграфом, железными дорогами, нанизанными одна на другую причудливыми политическими системами. Все пропало… все. А она мечтала жить в постоянном движении по прекрасному лику земли, в благодарности солнцу и траве. Пусть даже часто в грязи и вшах, в сырости и холоде, как те, кто стоял на противоположном берегу. Разве это важно?

Один из воинов расчехлил и поднял длинное ружье. Вспышка молнии осветила ствол. Человек прицелился и выстрелил. Сначала сверкнула похожая на щетку трубочиста яркая искра, а потом в камень попала тяжелая пуля и высекла из красного песчаника фонтан острых осколков. Ответ прилетел с глухим ударом. Индейцы не слышали слов, не знали, кто стоит за рекой, а потому предупреждали: берегись.

Раскинув руки, скрипач и капитан бросились в высокую бурую траву.

– Метко! – уважительно оценил Саймон.

Джоанна не двигалась и продолжала кричать. Потом наклонилась и посадила куклу спиной к камню, лицом к индейской территории.

– Пятидесятый калибр, – ответил капитан. – Если выстрелил один раз, наверняка выстрелит снова.

Вскочив, он схватил девочку за платье – жаль, что получилось грубо, – сдернул с камня и побежал. Не останавливаясь, крепко стиснул ее ладонь, а скрипач на ходу сжал вторую. Вдвоем они потащили беглянку обратно, навстречу судьбе. В повозку, в не спешивший принимать ее тесный, неласковый мир белых людей. Над головой с перекрывшим шум дождя свистом пролетела еще одна пуля весом в пятьсот двадцать гранов, угодила в высокий дуб и сломала толстую, как водопроводная труба, ветку.

Этой ночью капитан Кидд долго сидел в дождливой тьме, считал заработанные за вечер монеты и размышлял о долгой дороге сначала в Сан-Антонио, а оттуда в Кастровилл. Уставшая Джоанна быстро уснула. Он неторопливо, осторожно переоделся. Суставы болели. Подумал о том, что до сих пор девочка еще ни разу не заплакала. Любимая трубка и оставленная Саймоном и Дорис недопитая бутылка рома обещали утешение и отдых. То, в чем он больше всего нуждался. Капитан попытался понять, каким образом ввязался в кошмарную историю. Должно быть, окончательно выжил из ума. Впал в старческий маразм. Но он дал слово, а значит, должен исполнить обещание. «Я это сделаю, – решил твердо. – Во что бы то ни стало передам ее родственникам, даже если не смогу держать в руках оружие». Он развернул бостонскую газету и рассеянно скользнул взглядом по рекламным объявлениям: особенно активно покупателям предлагались косметические средства и накладные волосы.

Экипаж с надписью «Целебные воды» продолжил путь на юг. Капитан Кидд забыл разыскать кузнеца, чтобы починить треснувший обод, однако деревянные колеса разбухли от влаги и плотно прильнули к обшивке. Тихо позвякивали скреплявшие постромки цепочки, копыта мерно шлепали по жидкой грязи, поросшие лесом холмы по обе стороны дороги неторопливо уплывали на север. День выдался мягким; из влажных низин поднимался белый пар. В Далласе непременно нужно было починить колесо, а денег оставалось в обрез. После оплаты аренды масонской ложи, покупки продуктов и фуража монеты почти закончились.

Как только выехали из города, Джоанна села рядом и запела, одной рукой плавно рисуя в воздухе затейливые фигуры. Со свойственной детям гибкостью она примирилась с невозможностью переправиться через реку и присоединиться к людям, которых считала своими. Естественная радость жизни выплеснулась в песне и танце – пусть даже воображаемом, обозначенном лишь движением руки.

– Итак, Джоанна, – заговорил капитан Кидд, приказав себе набраться терпения. – Тетушка. Дядюшка. Скоро ты их увидишь.

Девочка смотрела прямо перед собой пустым взглядом, который означал напряженную умственную работу, поиск утерянных логических связей. Капитан решил подключить немецкий язык.

– Tante[2] Анна. Oncle[3] Вильгельм.

Джоанна повернулась, посмотрела на него в упор и произнесла:

– Ya[4].