Новости со всех концов света

Несколько мгновений «Kontah» ехал с закрытыми глазами. Возвращаться, чтобы заплатить ворчливому горожанину за украденных кур, было уже слишком поздно. Слишком поздно извиняться и возмещать ущерб. Скорее всего, в Дюране его будут вспоминать не только как сторонника генерала Дэвиса, но и как заурядного куриного вора. Трудно сказать, какое обвинение тяжелее. Капитан потер лоб. Ужасная утрата общественного статуса в мире. В его мире. Потеря репутации и уважения со стороны окружающих рассматривается в любом обществе – от Исландии до Малайзии – как жестокий удар по самолюбию. Унижение более тяжкое, чем нищета, и более острое, чем вражеские клинки.

Голосом, которому каким-то чудом удалось придать оттенок восторга, капитан Кидд воскликнул:

– Прекрасно! Умница! Теперь у нас есть еда!

Ночь выдалась холодной. Он ощутил это, когда по щекам потекли тонкие струйки – слезы беспомощного и оттого еще более горького сожаления о будущих трудностях Джоанны в мире крыш, стен и непонятных запретов на кражу кур. Капитан чувствовал себя усталым и насквозь промокшим, а девочка тем временем невозмутимо, деловито заворачивала тушки и пела. Она не имела ни малейшего понятия о том, что все домашние животные, а не только лошади, являются частной собственностью. В ее мире лишь лошади принадлежали кому-то, а вся остальная живность служила общей пищей. Она не задумываясь застрелила бы теленка или козленка. Капитан вообразил, как девочка гордо входит во двор Леонбергеров, триумфально волоча обезглавленное трофейное животное с благородным намерением порадовать родственников.

Джоанна подняла голову и увидела, как Kontah украдкой смахивает слезы.

– О, Кеп-дан! – пробормотала она горестно. Подняла грязную ладошку и вытерла его щеки жесткими, красными от куриной крови пальцами, к которым прилипли перья. В лунном свете одно перышко, словно ангел, опустилось на его куртку.

– Оставь меня, Джоанна.

– Голодный, – решительно проговорила девочка. – Kontah голодный.

Любимый дедушка голоден – вот в чем заключалась проблема, и внучка собиралась накормить его жареной курицей с запеченным внутри яйцом.

– Старики легко плачут, дорогая. Такова одна из слабостей зрелого возраста.

– Ты голодный. – Девочка утешительно похлопала по свертку с драгоценной добычей. – Чоенна молодец?

– Да, – ответил капитан Кидд. – Ты молодец. Все хорошо.

Глава 16

Теперь они снова ехали по Лампасас-роуд. Дюран остался где-то за спиной, а в чистом небе вставало кроваво-красное солнце. Местность представляла собой ровное плато с унылым однообразным ландшафтом. В этом статичном горизонтальном мире двигались только они, а значит, были заметны со всех сторон. Приехав в городок Кранфилс-Гэп, переночевали на берегу Леон-ривер, на стоянке, которая выглядела так, словно там часто отдыхали грузовые караваны. Капитан надеялся, что кто-нибудь заедет и можно будет спросить, как дела у Бритта Джонсона. Однако за всю ночь так никто и не появился. О присутствии людей напоминали только глубокие колеи, голые участки земли там, где из ведер выливали грязную воду, да потухший костер.

Капитан стреножил лошадей и отпустил пастись, хотя почти всю траву вокруг уже успели съесть их предшественники из грузовых упряжек.

Он поужинал и одновременно позавтракал жареной курицей, лег спать и увидел во сне вооруженного человека, от которого исходил отвратительный запах. Потом этот человек вышел из Леон-ривер, но уже в виде жуткого земноводного существа. Капитан сел, схватил куртку, где был спрятан револьвер, и замер в ожидании. Такие сны всегда тревожили его после бурных дневных событий: недавно после боя у Бразос-ривер и вот теперь после драки в Дюране. Капитан знал их с молодости. В подобных случаях Мария-Луиза вскакивала с постели, отходила на несколько футов и повторяла:

– Джефф, Джефф. Querido[6] Джефф!

Ласковый голос возвращал из чересчур яркого правдоподобного сна, где он непременно боролся за жизнь, будь то в Ресака-де-ла-Пальма, на реке Таллапусе или на развороченных улицах разрушенного города, где шли бои за каждый дом, как в Монтеррее.

Возможно, нечто подобное навсегда меняло психику попавших в плен детей: пережитый во время похищения и гибели родителей ужас не мог пройти бесследно. Очевидно, жестокие воспоминания навсегда сохранялись в сознании – невидимые и непризнанные окружающими.

Сейчас некому было разбудить его нежным голосом, поэтому капитан выпустил из рук свернутую куртку, лег, закрыл глаза, приказал себе успокоиться и снова уснул.

Весь день путники провели на стоянке, и почти все время капитан Кидд проспал в повозке под навесом. Вечером приехали в крошечное местечко Кранфилс-Гэп, где в единственном магазине купили кое-каких продуктов и маленький бочонок для воды – всего на двадцать пять галлонов. Наполнили его и отправились дальше.