Новые чудеса Дивнозёрья

Тайка хотела было его осадить, мол, зачем влез со своими глупостями, но тут на стене мелькнула тень — шеи длинные, змеиные. Конечно, она сперва завизжала и только потом поняла: это Лис придуривается, включил фонарик на мобильнике и шевелит пальцами в луче света.

— Плохая шутка, — она погрозила чародею кулаком.

— Да ладно, по-моему, неплохо получилось, — усмехнулся тот, но под суровым взглядом Яромира фонарик всё-таки выключил, добавив: — Скучные вы. Разве не для того всё задумывалось, чтобы пугать друг друга? Это же игра.

— Ну, знаешь ли, есть всё-таки пределы, — Тайка принялась обмахиваться салфеткой.

Ей немного полегчало, конечно, но гнетущее чувство всё равно осталось, и сердце то и дело пропускало удар. Дом во время грозы, казалось, жил своей жизнью: скрипел, вздыхал, постанывал. В подполе по-прежнему что-то шипело, холодильник гудел, как ненормальный, на чердаке что-то хлопало — должно быть, незакрытая ставенка слухового окна.

— Ну а теперь моя очередь, да? — Лис потёр ладони. — Я вот что вам скажу: вообще-то с этой Юстрицей не так всё было. Это дивьи сказки. А я знаю правду, и она, поверьте мне, — ещё страшнее.

— Куда уж страшнее? — Тайка нахмурилась, а Пушок пискнул из-под пледа:

— Может, не надо, а?

— Нет уж, пусть рассказывает, — дивий воин сплёл руки на груди и глянул исподлобья. — Посмотрим, насколько его правда от моей отличается.

— Поначалу — не особо, — Лис улыбнулся так сладко-приторно, будто бы ложку мёда съел, не запивая. — А вот где-то со Змея Горыныча начинаются расхождения. Неглупа была Царь-девица, не стала бы она брать это яйцо да ещё и приказывать своим братьям по мечу его приготовить. Но не повезло ей — затесались в её дружинниках подлые изменники, царём Радиславом подкупленные.

— Ты чего такое несёшь? — Яромир аж с дивана вскочил. — Зачем напраслину возводишь?

— Сядь, — осадил его чародей. — Я не мешал тебе твою историю рассказывать, теперь и ты мне не мешай. Не нравилась Царь-девица Радиславу. И его можно понять. Представьте себе: столько золота пришлось безродной девчонке отдать, пусть и сильнейшей из сильных. А как узнал он о её планах Царь-град построить — да такой, чтобы краше дивьей столицы, — пуще прежнего невзлюбил и задумал её погубить. Не только из зависти и жадности. Радислав ведь был предусмотрительным правителем, понимал, к чему всё идёт. Царь-девица собиралась объединить кочевые племена и основать своё государство прямо у него под боком. Ну сами посудите, кому нужен такой могущественный противник? Да ещё и за свои кровные денежки? Что притих, Яромир? Думаешь, вру?

Дивий воин набрал в рот чай и развёл руками, мол, нем как рыба и разговаривать с тобой не буду. Пришлось Лису продолжать:

— Так вот, изменники, которых подкупил Радислав, всё сами придумали: подобрали яйцо змеиное, приготовили тайком и подали Царь-девице на завтрак. Отравить её хотели, а уж потом собирались подтвердить: да, сама велела приготовить, сама отведать изволила — вроде как виноватых нет. Но Царь-девица от яда не умерла и город свой начала строить, а благодарные кочевники начали стекаться и помощь предлагать. Они ведь тоже рады были, что Змей пал, столько от него бед натерпелись… Днём они строили башенки да стены, а ночами их кто-то всё время разрушал. Поставили охранников — а наутро их во рву мёртвыми нашли. Однажды поймали вредителей — и те верными богатырями Радислава оказались. Только больше их никто так не звал — сгубили они честь свою богатырскую. Так что ваш рай на земле строился на злодеяниях, чужом горе и крови невинных. Поэтому на свет появилась Юстрица — царское наказание. Не помирали навьи люди от болезней, которые она насылала, только на дивьих пало проклятие. Да вот только Царь-девице и самой досталось: она же наполовину из дивьих была.

— Ох, не повезло ей, — Тайка шмыгнула носом. Ей было очень жаль эту незнакомую поленицу. А всё ведь так хорошо начиналось…

— Ну это как посмотреть, — пожал плечами Лис. — Я же, как вы тут выражаетесь, эксперт по чародейству, так что поясню: может, и лежало на яйце какое-то проклятие, да только такое чудище никогда на свет не появилось бы, если бы мать над дитятей не поколдовала. Она ведь не только воительницей была, но и чародейкой не из последних. Поняла, что затеял Радислав, почуяла яд в своих жилах — и обернула проклятие супротив злейшего своего врага. Со змеями да чужими богатырями она сражаться умела, а вот с подлостью людской впервые столкнулась. Ну и переборщила малость…

— Это ты называешь «малость»? — Яромир чуть чаем не поперхнулся.

— Не важно. Не придирайся к словам. Если бы ваш царь своими лапами загребущими не полез куда не надо, может, и не было бы никакого мора, ясно тебе? И спустя годы дивьи мамки не рассказывали бы своим деткам об ужасной Птице-Юстрице, порождении досады и гнева одной поленицы, которая вообще-то хотела как лучше. Вот и сказочке конец, — он спрыгнул с печки. — Дождь уже заканчивается вроде. Пора и честь знать.

— Это какая-то очень плохая сказка, — проворчал коловерша, яростно намывая усы. — Неправильная.