Новые гладиаторы

– Оружие есть? – спрашивает густым баритоном мощный рыжий верзила, неуловимо похожий на героя боевиков Дольфа Лунгрена и писателя Булгакова одновременно.

Его локоть больно уперся мне между пупком и солнечным сплетением. Для шестерых крепких парней кабинка явно маловата.

– Пока только «макар». – Я тычу пальцем в потолок, обозначая местоположение помянутого пистолета. – Но наверху недавно лавина сошла, большую часть охраны подавила. Так что шансы и с пустыми руками довольно велики.

Когда же наконец-то мы окажемся на верхнем уровне?

«Три минуты – это много или нет? Как порой длинна дорога в туалет». Строки из давней студенческой песенки четко описывают текущую ситуацию. Да уж, иногда три минуты кажутся эпохой.

Двери разъезжаются. Все с облегчением вываливают на оперативный простор. Лично я больше под землю не полезу. Разве что после смерти.

Краб тоже извелся. Он постоянно косит глазом в сторону коридора. Ему очень хочется действовать.

– Гек, веди! Только ты план помещений знаешь.

– Да я не все знаю. Центральный комплекс по площади почти как маленький город. Тут у них хренова туча всего, включая зимний сад, бассейн и кинозал. Охрана сейчас на завалах, откапывает выживших. Но где конкретно – не знаю. Трое или четверо охранников находятся в лазарете возле бани. Туда дорогу показать смогу. Оружие – пистолеты.

– Сейчас мы устроим им завалы! – с нервным смешком комментирует один из чернявых типов.

В холле становится тесно. Прибыла и вторая кабинка. Эти парни загрузились в нее первыми, но не сразу догадались нажать сигнальную кнопку, потребовать подъема.

Некий длинный тип, недолго думая, раздевает труп Кнута до нижнего белья и наряжается в форменный серый камуфляж. Размерчик как раз его. Быстро соображают эти лиходеи.

Гладиаторы переглядываются, запоминают друг друга. Еще бы, ведь раньше они не виделись, так как сидели по разным камерам. В Колизее встреча возможна лишь на время боя, после которого знакомство уже не имеет никакого смысла.

– Пометочки бы нам какие-то, – соображает Краб. – А то перебьем друг друга к бениной маме. Сейчас еще до сотни бойцов снизу поднимутся.

– Есть нож? Пусть каждый отрежет себе правый рукав до локтя. Особенно это касается вон того длинного, который в вертухая переоделся, – выдает идею мой рыжий сосед по лифту.

Мысль вполне здравая. Леха тут же выдает товарищам по несчастью складной ножик, конфискованный у Кнута. Возле дверей появляется охапка отрезанных рукавов. Хотя, может, проще было бы их закатать, но сейчас все желают радикальных действий. Чтобы – раз! – и вопросы сняты.

Мы вываливаем в коридор. У лифта остается один гладиатор с ножом и подробными инструкциями.

Первыми движутся Краб и длинный тип, переодетый в охранника. Я иду за ними и короткими командами направляю всю пехоту к банному комплексу. Пару раз в боковых переходах, вероятно, ведущих в другие корпуса, мелькают небольшие группы людей из числа персонала, но они не обращают на нас никакого внимания.

Сейчас тут время такое – все бегут, торопятся. Температура в помещениях уже ощутимо упала. Мы бежим в облачках пара, как стадо паровозов, через анфилады уютных холлов с мягкими диванами и зелеными насаждениями. Всей этой ботанике уже пришел кирдык от мороза, вступающего в силу.

Скоро такой же кирдык придет и охране. Или нам, если не повезет.

– Я с ним – тебя как? Жгут? – со Жгутом захожу первым! – инструктирует Краб. – Пусть думают, что мы свои. Как выстрелю, сразу забегайте и гасите всех, кто окажет сопротивление.

– Нет, первым надо идти мне, – корректирую я приказ неформального лидера.

Леха Краб явно не стратег, хотя и машется хорошо.

– Меня же ждут с нитками. Следом Жгут. Издали он за Кнута сойдет на первые две минуты. Я завалю охранника в кабинете. А ты, Леха, сразу после этого мочи от входа всех из «макарки». Думаю, в такой толпе не промажешь.

Морпех соглашается со сценарием, предложенным мною, и мы входим в бильярдную. Здесь гораздо теплей от включенных обогревателей, благо окон в зале нет. Раненые собрались кучками у масляных радиаторов и напоминают первобытное племя, сидящее у костров.

Все десять столов загромождены телами умирающих людей. На диванах вдоль стен лежат еще человек пять. Почти все они одеты в серые куртки охраны. Сидят тетки и пара мужиков в спецовках. Такая пропорция понятна. Судя по разговорам, сильнее всех пострадала именно казарма. Нас это обстоятельство устраивает полностью.

Возле медицинского кабинета толчется встревоженный Малыш.

– Наконец-то! Я Огольцу скальп промыл как следует. Можно пришивать. А это кто? Где Кнут?

– Пойдем быстрей! Все потом! – Я изображаю из себя врача, стремящегося к постели тяжелого, но не безнадежного пациента.

Малыш, подавленный моим профессиональным напором, соскакивает со скользкой темы и заходит внутрь.

– Вот погляди! – Он с гордостью демонстрирует промытый кусок кожи с волосами.

Оголец лежит на операционном столе. Он еще живой. Во всяком случае, стонет.

– Давай, поможешь мне! – командую я.

Сейчас главное – успеть, покуда Леха в коридоре палить не начал.

– Держи скальп!