Новые и новейшие письма счастья (сборник)

Мне нравятся зайцы, ежи и моржи, но я предложил бы пингвина. Ему незнакома смятенная дрожь, он сонен, подобно Госдуме; отчасти я сам на пингвина похож, особенно если в костюме; он даже красив в этом черном пальто, сиянием льдов осиянен, – живет же он там, где не может никто, и в этом вполне россиянин. Его окружает сугубая жесть, снега, что от века не тают… Он слышал, что птицы какие-то есть, которые типа летают, и сам он, похоже, когда-то летал, собой вдохновляя поэта, – но вскорости выдохся. И посчитал, что все-таки хлопотно это. Теперь и на птицу пингвин не похож: солидная, смирная паства. В Египте летают, и в Ливии тож – в Антарктике это опасно. Мы жирное тело в утесах таим, боимся, что яйца отнимут… Гордимся ли образом жизни своим? Едва ли. Но знаете – климат! Таким бы я видеть хотел талисман, и рад поклониться его телесам из дерева или металла.

Да, скисло. Но раньше летало.

Женское

Вот тут ругают день Восьмого марта: ату, наследье цеткинских идей! Как будто мы какая-нибудь Спарта, где женщин не считали за людей! Не понимаю этой укоризны. Какие б ни настали времена – я праздную его как День Отчизны. В моем сознанье женщина она. (Во избежанье схваток, стычек, чисток и прочих помутнений головы скажу, что не приемлю феминисток, я их считаю глупыми, увы; мне карь еристки нравятся и стервы, но у фемин особенная стать, и чтоб не напрягать больные нервы, им лучше дальше просто не читать.) Не грозный маршал, не начальник штаба – а женщина, с женою наряду. Поняв однажды, что Россия – баба, я правильнее с ней себя веду. Не ждите сострадания от тещи, не ждите снисхожденья от жены – но женщину любить мне как-то проще, чем пацана, – простите, пацаны.

Вам может подтвердить любой историк (психологу, боюсь, еще ясней) – что с женщиной нельзя серьезно спорить; и я уже давно не спорю с ней. Вся ветер, а не вектор; ей немило сегодня то, что нравилось вчера; услышала меня, потом забыла и в сотый раз по кругу начала… У нас в России ценится работа, тут стыдно над дебатами потеть. А если ей не нравится чего-то – ты сразу и алкаш, и импотент, плохой отец и не приносишь денег; и, развивая тактику свою, она легко хватается за веник, а то за уголовную статью. Пускай она своим упьется бредом – не поверну упрямой головы. Ей аргумент осмысленный неведом: лишь переход на личности, увы. Узнали и Бердяев, и Киркоров, и Чаадаев, славный философ, что женщины даны нам не для споров: они не слышат наших голосов.

Знакома ей уныния услада, мечтательность, а изредка вина, – но знаю, что жалеть ее не надо. Не понимает жалости она. Не стоит тратить нежности и пыла питомцу легкомысленных харит: ей нравится, по сути, только сила, чего там вслух она ни говорит. Ей нравится надежность и защита, и спутник, понимающий в сырье; ее способны тронуть слезы чьи-то в романе, в сериале – но в семье?! Я, вероятно, так и околею, повсюду чуя тайную вражду. И я ее особо не жалею и, что важнее, жалости не жду.

Как женщина, она давно привыкла – удобней так и телу, и уму – и жить, и рассуждать в пределах цикла; как все мужчины, я привык к нему. Политкорректность глупую отбросив, я верю только в круг, а не в прогресс; не поднимаю дерзостных вопросов, когда страна вступает в ПМС… По сути, если мы глаза разуем и справимся с раскатанной губой, такой сюжет не просто предсказуем, но более комфортен, чем любой.

Я лишнего не требую от Бога, не трогаю чужого, словно тать… Что можно делать с ней? Довольно много. Особенно приятно с нею спать. И вот я сплю, не парясь, не меняясь, не вспоминая, где и как живу, привычно и заученно смиряясь с тем, с чем нельзя мириться наяву, я разучился связно изъясняться, отвык от рефлексии и труда…

Но, Господи, какие сны мне снятся!

Как видим, даже в рифму иногда.

Природное [29]

Поглядишь репортаж Си-эн-эна – и подумаешь: благословенна наша Русь, согласитесь со мной. Китежанка, Христова невеста! Удивительно гладкое место нам досталось в юдоли земной.

У японцев бывает цунами, их жестоко трясет временами, регулярно колотит Хонсю – магнитуду поди сфокусируй! – а недавно еще Фукусимой напугало Японию всю. Разумеется, наши мудрилы понимают, что все – за Курилы (мы не выдадим их наотрез), за сверканье на нашенском фоне «Мицубиси», «Тошибу» и «Сони», и вопще за излишний прогресс.

Или в Штатах бывает торнадо: разумеется, так им и надо – за фастфуд и тотальный захват, и за наши несчастья, пожалуй: ведь и в летней жаре небывалой Мексиканский залив виноват! А восточные земли, в натуре? Там бывают песчаные бури, что верблюдам страшны и ослам, да и людям губительна пасть их; и во всех этих местных напастях виноват радикальный ислам. Всем вокруг – от чучхэ до иракца – есть на свете за что покараться, все достойны огня и чумы. Нет проблем лишь у нашей державы. Разве только лесные пожары, да и те ведь устроили мы.