Новые идеи в философии. Сборник номер 3

Итак, психологическое обоснование логики и логического должно быть оставлено раз и навсегда: на психологической базе логика не может вырасти, как строгая, сущности своего предмета соответствующая и со своими собственными принципами в согласии находящаяся дисциплина. Однако, в равной мере не может она и оставаться чисто-нормативной дисциплиной, учением об искусстве мыслить. Психологическая подстилка нормативистической логики у Зигварта показывает с очевидностью, что такая логика требует в качестве своего фундамента какой либо теоретической, свободной от всякого практическая уклона дисциплины. И уже Лейбниц, Кант, а за ними Гербарт, Больцано и другие стремились построить логику прежде всего, как теоретическую, чисто-формальную науку. Действительно, «легко убедиться в том, что всякая нормативная и a fortiori всякая практическая дисциплина предполагает в качестве своего фундамента одну (или более) теоретическую дисциплину, которая должна обладать отрешимым от всякой нормировки теоретическим содержанием, имеющим свое естественное местопребывание в какой-либо теоретической науке, либо уже отграниченной, либо подлежащей еще отслойке158. Само собою разумеется, что после исключения психологии взять на себя задачу такой теоретической основы в данном случае может только дисциплина чисто-логического характера. И, опираясь на работу только что названных мыслителей и среди них особенно Больцано159, Гуссерль набрасывает следующую программу будущей чистой логики.

1. Чистая логика есть «наука о науке», «теория теории»: она задается вопросом об условиях возможности науки или теории вообще. Под наукой же или теорией при этом подразумевается не субъективно-антропологическая связь познавательных актов, суждений и методов, а объективная или идеальная связь истинных положений, являющаяся необходимым коррелятом связи самих вещей; другими словами, такая связь, которая создает объективное единство науки или теории160.

Эта связь характеризуется, как необходимая и абсолютно значимая в том смысл, что ею осуществляется закономерное познание из оснований. Она выявляется непосредственно в форме систематического единства родовых истин, дедуктивно подводящего эти истины под некоторую закономерность основоположения, в форме единства систематически-законченной теории, и представляет собою, поэтому, некоторое единство существенных принципов. Эта связь (наука или теория) должна носить поэтому название отвлеченной или номологической в противоположность связям, руководствующимся при построении своих познавательных единств внесущественными точками зрения и имеющими дело не с родовыми, а с более или менее индивидуальными истинами. Таковы конкретные или онтологическая и нормативный или практические науки и теории, носящие имя наук и теорий в более или менее переносном смысле, т. е. лишь постольку, поскольку в их основании тоже лежит вышеозначенное номологическое или отвлеченное единство; ибо только это последнее знаменует собою научность и осуществляет теоретическую систематичность познания161. «Ясно, что абстрактные или номологические науки суть основные науки в собственном смысле слова, из теоретического содержания которых конкретные науки должны почерпать все то, что делает их науками, т. е. теоретичность»162.

2. Согласно этому, вопрос об условиях возможности науки или теории есть по существу своему вопрос об условиях возможности истины или дедуктивного единства вообще. Причем, разумеется, дело идет не о реальных (субъективно-антропологических) его условиях, а в равной мере и не о тех идеальных условиях, которые обусловливают собою процесс познания в мыслящем субъекте и заслуживают имени ноэтических, но о чисто-логических условиях, коренящихся в самом «содержании» познания163. «Ясно, что дело идет здесь о тех априорных условиях познания, которые могут быть рассматриваемы и исследуемы независимо от всякого отношения к мыслящему субъекту и идее субъективности вообще»164. Это «приводит нас в результате к определенным законам, свое основание имеющим в самом содержании познания или же в тех категориальных понятиях, которым оно подчиняется, и до того абстрактным, что в них уже нет никакого остатка от познания, как акта какого-либо познающего субъекта»165. И теория, подлежащая этим законам, «слагается тогда не из актов, а из чисто-идеальных элементов, из истин, осуществляя это в чисто идеальных же формах, в формах основания и следствия»166.