Новые мелодии печальных оркестров

– Против? Да что мне за дело? Я с тобой больше вообще не разговариваю.

– Говоришь, Кодман объяснился с тобой теми же словами, какими я объяснялся с твоей матерью? – спросил Маккомас.

– В точности, – жалобно подтвердила Гонория. – Он выучил их наизусть.

– В том-то все и дело, – задумчиво протянул Маккомас, – он вечно слушает меня, а не самого себя. Выходи-ка ты лучше за Макса.

– Как? – Гонория переводила взгляд то на отца, то на Макса. – Как, папа… мне и в голову не приходило, что тебе нравится Макс. Ты никогда этого не показывал.

– На то мы и разные люди, – отозвался ее отец. – Ты ведешь себя по-твоему, а я по-моему.

Лестница Иакова [25]

I

Это был самый что ни на есть жалкий и банальный процесс об убийстве, и Джейкоб Бут, ерзая потихоньку на зрительской скамье, чувствовал себя ребенком, который хоть не голоден, но глотает – просто потому, что дают. Газеты пригладили эту запутанную историю, свели ее к понятной расхожей проблеме, и оттого пропуск в зал суда добыть было затруднительно. Джейкобу пропуск предоставили накануне вечером.

Джейкоб оглянулся на двери, где сотня зрителей, тяжело дыша, взвинчивали обстановку уже самой своей страстной заинтересованностью – тем, что в пылу азарта забыли о себе и собственной жизни. Стояла жара, и толпа потела; пот выступал на лицах крупными каплями, и если бы Джейкобу понадобилось протиснуться к дверям, он попал бы под душ. Кто-то сзади предположил, что присяжные появятся не раньше чем через полчаса.

С заданностью стрелки компаса голова Джейкоба повернулась к скамье подсудимых, и он снова всмотрелся в большое белое лицо обвиняемой, украшенное красными бусинками глаз. Это была миссис Чойнски, урожденная Делаханти, и по воле рока случилось так, что в один прекрасный день она схватила мясницкий топор и порубила на части своего любовника – моряка. Пухлые руки, державшие орудие убийства, теперь безостановочно крутили чернильницу; временами обвиняемая с нервной улыбкой скользила взглядом по толпе.

Джейкоб нахмурился и проворно огляделся; ему попалось на глаза красивое лицо и тут же затерялось в толпе. Это лицо проникло в уголок его подсознания, когда он представлял себе миссис Чойнски за делом; но оно растворилось в неразличимой массе. Это было лицо темного ангела – с нежными сияющими глазами и белой, без румянца кожей. Дважды он обвел взглядом комнату, потом забыл о лице, принял напряженную неудобную позу и стал ждать.

Присяжные вынесли вердикт «убийство первой степени»; миссис Чойнски пропищала: «О боже!» Оглашение приговора было перенесено на следующий день. Медленно, ритмично покачиваясь, толпа повалила за порог, навстречу августовскому вечеру.

Джейкобу опять бросилось в глаза то же лицо, и он понял, почему раньше потерял его из виду. Это было лицо юной девушки, сидевшей у скамьи подсудимых, и за круглой, как луна, физиономией миссис Чойнски его не было видно. В ее ясных, блестящих глазах сейчас искрились слезы; девушку трогал за плечо, стараясь привлечь ее внимание, нетерпеливый молодой человек со сплющенным носом.

– Перестаньте. – Девушка с раздражением стряхнула его руку. – Оставьте меня в покое, понятно? Отвяжись, чтоб тебя!

Молодой человек с глубоким вздохом отступил. Девушка обняла застывшую в неподвижности миссис Чойнски, и какой-то задержавшийся зритель шепнул Джейкобу, что они сестры. Затем миссис Чойнски увели со сцены (как это ни нелепо, вид у нее был такой, будто она отправляется на какую-то важную встречу), девушка села за стол и стала пудрить себе лицо. Джейкоб ждал; ждал и молодой человек со сплющенным носом. Тут к Джейкобу подскочил полицейский сержант, и Джейкоб дал ему пять долларов.

– Чтоб тебя! – крикнула девушка, обращаясь к молодому человеку. – Когда же ты от меня отвяжешься? – Она встала. Ее раздражение распространялось непонятными вибрациями по всему залу. – Каждый день одно и то же!

Джейкоб переместился ближе. Молодой человек быстро заговорил:

– Мисс Делаханти, мы были более чем щедры по отношению к вам и вашей сестре, и я прошу только, чтобы и вы, со своей стороны, выполнили ваши обязательства по контракту. Наш номер идет в печать…

Мисс Делаханти в отчаянии повернулась к Джейкобу:

– Можете себе представить? Подавай ему фотку с моей сестрой в детстве, а там она вместе с моей матерью.

– Вашу матушку мы вырежем.

– Все равно фотография нужна мне самой. Это единственная, что осталась от матери.

– Обещаю, что верну вам снимок завтра же.

– Ох, как же мне все это надоело. – Девушка опять обратилась к Джейкобу, видя в нем, однако, не более чем представителя безликой, вездесущей толпы. – У меня даже глаза разболелись. – Она прищелкнула зубами, выражая высшую степень презрения.

– Мисс Делаханти, меня ждет на улице машина, – неожиданно произнес Джейкоб. – Хотите, я отвезу вас домой?

– Ладно, – согласилась она равнодушно.

Газетчик предположил, что эти двое знакомы; вполголоса продолжая спор, он двинулся вместе с ними к дверям.

– И так каждый день, – с горечью прокомментировала мисс Делаханти. – Ох уж эти газетчики!