Новые приключения Гомера Прайса. Сентербергские истории

– В самом деле, – обрадовался мэр. – Немножко на продажу мороженого, немножко на билеты в кино…

– Ой! – вскрикнули в один голос Гомер и Фредди.

– Немножко на это, немножко на то, – продолжал мэр, – глядишь…

– Если вы это правда сделаете, – с угрозой сказал Далси, – то имейте в виду, что и я в долгу не останусь. Не забывайте, что и у меня есть вклад в банке. Только не деньги, а семена… И на будущий год я посею их… да не тринадцать штук, как сейчас, а в сто раз больше!

– Гомер, – прошептал Фредди, – сколько будет тысяча триста тринадцать целых и тринадцать сотых умножить на сто?

И в наступившей тишине этот шёпот был слышен на весь зал.

– Похоже на то, что наши беды никогда не кончатся, – печально сказал парикмахер.

И тут Далси Дунера осенила мысль, за которую бедняге пришлось вскоре жестоко поплатиться.

– Если на что-то и можно повысить налог, – сказал Далси, – так это, пожалуй, на пончики… Ну, скажем, из расчёта двадцать пять центов на дюжину.

– Нет! – закричал дядюшка Одиссей. – Это дело не пройдёт! Не воображай, что любители пончиков будут расплачиваться за твои сорняки! Не на таких напал!

– Не надо злиться, Одиссей, – сказал Далси, – жизнь только что показала нам, что всё можно решить самым правильным путём: при помощи голосования.

– Верно! – крикнул дядюшка Одиссей. – Вношу предложение!.. Господин мэр, предлагаю с этой минуты ввести налог на семена амброзии из расчёта двадцать пять центов за дюжину!

– Поддерживаю! – закричал издатель газеты, заглушая своим голосом бурные возражения Далси. – Давайте проголосуем!

Сразу же предложение поставили на голосование, и за него было подано значительное большинство голосов. Против же оказалось совсем немного, вернее, совсем мало, а точнее, всего один голос – Далси Дунера.

– Господин мэр, – сказал заведующий банком, – я вношу ещё предложение: произвести сбор налога немедленно! На месте. Звонкой монетой.

– Поддерживаю! – закричал зубной врач.

Снова проголосовали, и снова было собрано подавляющее большинство голосов: все, кроме одного, который громче всех прокричал: «Нет, я против!»

– Мистер Дунер, – сказал мэр, – вы же сами не так давно восхищались системой прямого голосования, не так ли? Чем же вы сейчас недовольны? Будьте сознательным гражданином.

– Вы издеваетесь над меньшинством, – сказал Далси, когда немного успокоился. – Я-то, дурак, думал, что могут быть и волки сыты, и овцы целы…

Но мэр не стал задерживать внимание на этой поговорке, а сразу же назначил Полномочную комиссию по подсчёту семян и по сбору налога. В неё вошли заведующий банком, поскольку он лучше всех в городе умел перемножать большие числа, а также ювелир и дядюшка Одиссей.

На этом собрание наконец закончилось, и повеселевшие жители с песнями пошли смотреть, как будет приводиться в исполнение приговор над гигантскими сорняками.

В сторону оранжереи Далси Дунера уже промчалась со звоном пожарная машина, оттуда уже доносились стук топоров и жужжание пил, треск падающих деревьев и крики: «Осторожно! Расступись!..» Потом раздавался гулкий и сильный удар о землю – это падал очередной подрубленный гигант.

Вокруг оранжереи ярко горели костры: на них сжигались последние остатки амброзии полыннолистной, или, в просторечии, желтухи.

Уже стемнело, и поэтому зрелище было особенно красочным – пламя костров, искры, летящие в небо, зажжённые фары пожарной машины и её красные бока, в которых отражались мерцающие блики пламени. И повсюду люди, весёлые и шумные…

Гомер и Фредди прибежали почти к концу этой расправы над далси-дунеровским наследством.

– Смотри! – крикнул Фредди. – Вон падает последнее дерево. Тринадцатое!

– Опять ты со своими числами, Фредди, – сказал Гомер. – Мы-то ведь не суеверные, правда?.. Пойдём лучше в банк, посмотрим, как там пересчитывают семена. Интересно, сколько придётся уплатить бедному Далси?..

Ребята подошли к дверям банка, дёрнули за ручку, но двери не отворились, и сквозь решётчатые окна никого видно не было – никакой Полномочной комиссии, занятой подсчётом семян. Ребята заглянули в парикмахерскую. Там играли в карты шериф, мэр, юрист Гроббс и сам парикмахер. Но среди игроков не было ни одного члена Полномочной комиссии. Из парикмахерской ребята побежали в кафе дядюшки Одиссея и здесь наконец застали комиссию в полном её составе. Дядюшка Одиссей сидел, сгорбившись, над прилавком и, глядя через увеличительное стекло, отсчитывал крошечные семена гигантской амброзии. И каждый раз, когда он отодвигал в сторону очередную дюжину, ювелир ставил на бумаге очередную палочку, а заведующий банком, который лучше всех в городе умел перемножать большие числа, немедленно производил необходимые вычисления и объявлял: столько-то дюжин семян, налог на каждую двадцать пять центов, итого – общий налог достиг такой-то суммы.

Далси Дунер сидел тут же, надвинув шляпу на лоб, и внимательно следил за работой Полномочной комиссии. Все четверо были так заняты своим делом, что не заметили прихода ребят.

– Пять тысяч двести пятьдесят, – сказал ювелир, ставя на бумаге очередную палочку, обозначающую количество дюжин.