Новые райские кущи

— Дарья — взрослый человек. Она сама решит, что ей делать в жизни и кто ей в этой жизни нужен, — отрезала Евгения. — Я ей объяснила, почему не могу больше жить с ее отцом. К тому же с дочерью мы как-нибудь сами разберемся в наших отношениях, уж точно без вашего вмешательства. Знаете, — неожиданно искренне призналась она, — так вдруг хорошо стало! Наконец-то я высказала всем вам то, что давно хотела. Такое прямо освобождение чувствую, аж дышать легче. Ну ладно… — Она прощальным жестом потрясла ладонью, заявив с довольным видом: — Пойду. Мне от вас и вашей семейки больше ничего не надо.

— «Не надо» — это в том смысле, что все, что вы хотели, вы уже получили? — откровенно провоцируя, поинтересовался Ладников. — Так, может, это вы имеете отношение к пропаже сокровищ?

— Да! — словно опомнившись, взвилась возмущением Глафира. — Действительно, куда это ты собралась? Наворотила тут всякой грязи, облила всех помоями и пошла она?

— Не имею к вашим сокровищам никакого отношения, — презрительным тоном заявила Евгения.

— А вот знаете, не факт, — заметил как бы между прочим Ладников, «подогревая» тем самым общее настроение недоверия у сидевших за столом.

— Что вы несете? — снова перейдя на «вы», возмутилась Евгения.

— Видите ли, Евгения, — принялся несколько поучительным тоном объяснять Ярослав. — По статистике подавляющее число преступлений, направленных против человека, совершают его самые близкие и родные люди, в первую очередь — мужья и жены. Особенно когда они имеют серьезную мотивацию.

— В чем вы меня обвиняете? — оторопела от столь откровенного наезда женщина. — Какая такая мотивация? Нет у меня никакой мотивации!

— А вот тут вы лукавите, Евгения, — почти по-дружески попенял Ладников: — Может, раз уж у нас пошел такой откровенный разговор, сами расскажете? Алексей Антонович прав: какие секреты между родными?

— Что расскажу? Мне нечего рассказывать! — занервничала женщина.

— Сядьте, Евгения, — резко поменяв тон на холодно-приказной, распорядился Ладников. — Сядьте. — И, снова смягчив голос, добавил: — Раз вы сами не желаете, тогда придется объяснять мне самому.

Даже не пытаясь сопротивляться отданному приказу и не произнеся ни восклицания против, Евгения села на прежнее место, не сводя с Ярослава выжидательно-настороженного взгляда.

Дождавшись, когда напряженная как струна, явно занервничавшая Евгения сядет, а над столом повиснет сосредоточенная тишина и взгляды всех присутствующих сфокусируются на нем, Ладников еще несколько точно выверенных секунд подержал «паузу» и приступил к пояснениям:

— Начнем с простого вопроса: почему вы, Евгения, подаете заявление о разделе совместно нажитого имущества, когда вам прекрасно известно, что вы не можете рассчитывать ни на какую его долю и вообще на какую-либо компенсацию? Поскольку компания Павла Егоровича создана задолго до вашего появления и принадлежит единолично ему. Как и эта усадьба и несколько более мелких объектов недвижимости. Даже квартира, в которой сейчас проживает Дарья и иногда живете вы, была приобретена Павлом Егоровичем до вашей женитьбы. Она даже не его частная собственность, а находится на балансе у предприятия. Мало того, все ваши «вложения» в общий семейный бюджет, — сделав пальцами кавычки на слове «вложения», продолжил пояснение Ладников, — и ваши траты этого самого бюджета проходят через экономический отдел компании. Вон, спросите у Владимира, который этим самым отделом и руководит. Он подтвердит, что все ваши финансовые проводки документально зафиксированы. Отсюда следует простой вывод: любой суд откажет вам в удовлетворении данного иска, а при хорошем и грамотном адвокате еще и может назначить вам выплатить мужу определенную компенсацию. И тем не менее вы подаете этот иск. А знаете почему?

— Почему? — спросил вместо Евгении Валентин Константинович, даже протрезвевший немного.

— Потому что Евгения Андреевна, прекрасно зная характер Павла Егоровича, понимает, что муж ее голой-босой не оставит. Купит бывшей жене квартиру, и не абы какую, а приличную, в хорошем районе, с полной отделкой. И определит ежемесячное содержание, наверняка пожизненно. Во-первых, потому, что она мать одной из его любимых дочерей, а во-вторых, потому, что сама Евгения вряд ли сможет содержать себя на должном уровне. Такой вот он человек, такой мужчина.

— Нет, я понимаю… Женя, конечно, еще та стерва, обложила нас тут всех, претензии выкатила, — заранее оправдывая свое заступничество, выступила Глафира. — Но что криминального в желании безбедно и прилично устроить свою дальнейшую жизнь? Тем более после замужества за богатым мужчиной?