Новые райские кущи

— Только не торопись осуждать маму. Хотя бы пока тебе неизвестны все обстоятельства, — посоветовала ей Соня и пообещала: — Мы с тобой позже поговорим.

Она хотела еще что-то сказать, но ее остановил таки достигший своей цели «разорвавшийся снаряд», выпущенный из той самой пушки-провокации Ярослава, взорвавшийся возмущенным гласом обуреваемой эмоциями Глафиры свет Егоровны, требующей торжества справедливости:

— То есть ты мутила с каким-то хреном, а нам тут белую моль изображала? Чистую невинность? Ах она несчастная безропотная овца, вся такая в тени бывшей жены и под пятой нашей мамы, захватившей управление усадьбой! — распаляла себя все больше Глафира.

— Да кто бы выступал! — с неменьшим энтузиазмом и напором, плеснув неприкрытым презрением, ответила ей Евгения, вступая в перепалку с золовкой: — Думаешь, мне неизвестно, зачем вы к Павлу со своим Ленечкой приезжали?

— Да откуда тебе… — начала новую волну наезда на оппонентшу Глафира, но была решительно перебита Евгенией:

— Да слышала я весь ваш разговор! — огорошила она и рубанула от души правду-матку, торжествующе-презрительным взглядом обведя застывших в любопытстве гостей: — Ваш любимый Ленечка облажался по всей программе. Изображал из себя эдакого крутого покериста, типа он профи в картах, прямо чемпион. Играл, как он уверял, в «приличном» клубе… Никого не зная, не имея связей и наводок в этой среде, просто потому что засвербело от скуки поиграть, нашел по рекомендации какого-то мутного чувака первый попавшийся покерный клуб. Ну и начал там зависать. Якобы на низких ставках, просто так, для удовольствия. А его подпоили чем-то, дали втянуться в крупную игру и заставили играть на отыгрыше до тех пор, пока он не проиграл все.

— Что — все? — равнодушно пожал плечами «обвиняемый». — Мое «все» конфисковали у моего папаши еще в девяностом году. У меня нет ничего, что можно было бы с меня взять.

— Вот-вот, — подтвердила его слова, посмеиваясь, Евгения, — у тебя ничего нет, поэтому ты и поставил на кон квартиру жены. К слову сказать, доставшуюся ей от бабушки с дедом. Ну и проиграл, разумеется, после чего поставили вас, что называется, «на счетчик». Который что? — веселилась Евгения, с удовольствием отрываясь обвинительной речью: — Правильно, кап-кап-кап-капает. Время поджимает, машину вы уже продали, чтобы погасить процент, а квартиру продавать ой как не хочется, вот и примчались к Паше умолять, чтобы он дал денег в долг на неизвестный срок и без процентов.

— Все-таки вдряпался в мошенников, — устало и тяжко вздохнув, Эльвира Аркадьевна обменялась с Софьей многозначительным взглядом, припоминая их дневной разговор.

— Ну и что? — воинствовала Глафира. — Мы хоть в своих мошенников угодили, а ты вон что вытворяешь!

— Так, хватит! — прогрохотав приказом, остановила их спор Мария Егоровна. — Грызетесь, как глупые шавки! Противно на вас смотреть! Обе хороши! — попеняла она притихшим под ее напором женщинам. — Одна любовника имеет уж сколько лет, при таком-то муже, который ей ни в чем никогда не отказывал. Каталась по миру, куда и когда хотела, жила как сыр в масле, ручек наманикюренных ничем не замарав. Свекровь упрекаешь, что она свои порядки тут поддерживает, а сама лентяйка первосортная, ни хрена никогда не делала, ни за что не отвечала, ничего не умеет, стол правильно сервировать — и то не знает как! Где белье постельное в доме лежит и сколько стоит вести все это хозяйство, понятия не имеет. Тебя же бо́льшую часть года вообще дома нет, ты же путешествовать с любовником изволишь. Принцесска недоделанная, фи она свое нам тут высказывать будет! Выступила она, видишь ли, с претензией, а сама ничем, кроме себя, и не занята. Толку от тебя в жизни — ноль! И ты, Глашка хороша! Дура, прости господи! Тетешкаешься со своим Ленечкой, как с дитем малолетним, все ему спускаешь, позволяешь… Сколько из-за него уже натерпелась-то? С дочерью на всю жизнь разругалась! И туда же! Попрекать, указывать да норов тут свой дурной показывать всем! Надеюсь, Павлу хватило ума не дать вам денег? — спросила она строго.

— Нет, конечно, — вместо Глафиры, раздраженно дернув плечиком, ответила Евгения, покраснев от полученного морального отлупа свояченицы. — Павел сказал, что чужих долгов не платит, тем более таких.

— А вот вам и мотив! — хлопнув в ладоши, радостно хохотнул уже порядком поднабравшийся Алексей Антонович. — Ха! Да всем известно, что Глашка за своего упыренка кого хочешь убьет. Пойдет на любое преступление, как та буржуазия за триста процентов дохода! А тут ее ненаглядного Ленечку мошенники за причиндалы прихватили, а братец помогать-выручать отказался. Так и грабанем его, раскулачим, раз сам не дает!

— Алексей! — одернула его мать и потребовала у сидевшей рядом с ним Марии: — Маша, забери у него выпивку. Хватит уже, и так набрался.