Новые русские

Ночь и любовь приходят независимо от нашего желания. Элеонора боится и того, и другого. Ей страшно входить в свою квартиру. Стоит, прислонившись лбом к кожаной обивке двери. Несмотря на изрядную дозу шампанского, вина и коньяка, подавить в душе страх не удалось. Вечер у Таисьи получился на удивление веселым. Все смеялись над рассказом Гликерии Сергеевны и убеждали Элеонору не придавать значения дурацким снам. В какой-то момент ей и впрямь показалось чушью творящееся в доме светопреставление. Возможно, потому что поддалась обаянию безмятежно-спокойной улыбки Степана. Катя, находившаяся постоянно начеку, заметив это, быстро увела его из-за стола в другую полукомнату с диваном и концертным роялем. Дамы моментально оценили ситуацию, переглянулись и пустились в рассуждения о женском одиночестве. Элеонора почти не участвовала в разговоре. Ей было гораздо интереснее прислушиваться к доносящимся обрывкам истеричных фраз Кати и глухих оправданий Степана. Из услышанного Элеонора уловила явное вранье в его отнекиваниях. «Да она мне в духовке снилась!» — отчетливо донеслось оттуда. Элеонора восприняла эти слова, как признание в любви. Чтобы не привлекать внимания горделивым блеском глаз, она с аппетитом набросилась на золотисто-молочного поросенка, царственно возлежащего в яблоках на огромном круглом кузнецовском блюде.

Таисья продолжает вздыхать и жаловаться на проблему выбора. Женщины их положения, к которым, разумеется, причисляются все присутствующие, кроме Кати, ни за что не должны оставаться одни.

В каком бы возрасте они ни находились, их должны окружать мужчины, мечтающие попасть в ранг избранников. Гликерия Сергеевна горячо поддерживает подругу, при этом активно намекая, что она, единственная из присутствующих дам, опять замужем. На что Таисья высказывает с солдатской прямотой:

— Какой-нибудь кособоконький, после моих достойных мужей, меня не устроит. Ходил тут один грузин. Всем вроде бы неплох, пенсионер, профессор медицины, с собственной квартирой, но носки носил с дырками. Если он за собой уследить не в состоянии, куда же ему ухаживать за такой избалованной женщиной, как я?

В ответ подруги единодушно зазвенели бриллиантами.

Нинон в отличие от Таисьи считает мужчин всего лишь полуфабрикатами. Она сама берется сделать из мужчины человека, при условии его высокого общественного положения. Если на званых вечерах, презентациях, премьерах и прочих сборищах бомонда ее спутника не узнают в лицо, значит он еще не созрел для нее.

Элеонора тоже имеет на этот счет свое мнение, но высказывать его не собирается. Доставшиеся от Ласкарата богатство и роскошь делают ее недоступной для любого самого незаурядного претендента. Хотя в глубине души она мечтает оказаться послушной девочкой в мужественных руках пришельца из других миров, не понимающего цену окружающих ее вещей. До встречи с Василием она сама ни о чем таком не мечтала. Сначала хотела стать актрисой, три года поступала в театральные училища и не поступила. Пошла работать в Театр имени Станиславского в реквизиторский цех. Однажды пожилой артист, которому она подавала из-за кулис во время спектакля высокий кубок, обклеенный стекляшками, пригласил ее поужинать в ресторан ВТО. Какой непередаваемый восторг испытала она, впервые переступив порог знаменитого актерского ресторана. Они пришли после спектакля. Длинный узкий зал с четырьмя рядами столиков, накрытых белыми скатертями, был полон народа. Все громко разговаривали. Поэтому над головами висел непрерывный гул, сопровождаемый звоном посуды. По залу бродили известные и неизвестные артисты. Они подходили к столикам, обнимались с сидящими, выпивали, присаживались на краешек стула и, размахивая руками, о чем-то возбужденно рассказывали. Официантки с высоко поднятыми подносами бесцеремонно расталкивали попадавшихся на пути посетителей, а те, раскрывая объятия, тут же начинали подхалимничать. Из официанток особенно запомнилась Элеоноре высоченная девушка, судя по всему бывшая баскетболистка. В дальнем углу зала за большим столом пели цыгане. Ни одного свободного места обнаружить не удалось. Но пригласивший Элеонору пожилой актер не растерялся. Пошушукался с метрдотелем, высоким представительным мужчиной в усах, и тот великодушно позволил сесть за угловой столик, судя по всему служебный, с грязной скатертью и как раз двумя стульями. Этот вечер запомнился Элеоноре еще и тем, что ужасно хотелось узнать, что находится в конце зала за тяжелыми портьерами. Спрашивать было неудобно. Не хотелось признаваться в своем первом посещении…

Элеонора вздрагивает. Кто-то дергает ее за локоть. Она не в силах сбросить оцепенение.

— Мадам, вы забыли ключи или вам плохо? — узнает она знакомый, немного гнусавый голос консьержки. — Я все жду, жду, когда хлопнет ваша дверь, а она не хлопает. Так давай подниматься, смотреть, чего с вами такое могло произойти.

Элеонора с трудом отстраняется от двери и чуть не падает. Ее подхватывают участливые руки консьержки.

— Спасибо, Марта Степановна. Вы не поможете открыть дверь и снять квартиру с охраны?