Новые семейные обстоятельства

За это время ошалевший курьер был готов на все. Он сходил в туалет, Лика сварила для него кофе, как всегда делают для гостей, которые вынуждены ждать. К кофе полагалась тарелка со сладостями – конфеты, кусок торта, как принято только в этом салоне. Курьер наелся, напился и согласился ехать куда угодно. Разговаривал он по телефону Лики, поскольку в заказе был указан давно не действующий телефон Люсине. Зара продиктовала адрес, но не сказала ни номер подъезда, ни номер квартиры.

– Позвоните, когда будете подъезжать, – сказала она.

– Хорошо, – ответил курьер и пошел на выход.

– Лика, а куда он будет звонить, если у него нет номера Зары? – Уже я начала нервничать. Кажется, кроме меня, это никого не волновало. Как и то, что курьер собирался уйти с телефоном Лики.

– Подождите, я напишу вам номер, – очнулась Лика, забирая у мужчины собственный телефон. – По нему звоните.

– А? Да, хорошо, – ответил курьер, находясь в состоянии транса.

– Нет, ну как можно было заставлять мужчину столько ждать? – возмутилась Лика.

– А почему Карина и Зара не вспомнили, как звучат полное имя и фамилия невестки? – удивилась, в свою очередь, я.

– Это часто бывает, – отмахнулась Лика. – Я по паспорту – Талико Альбертовна. Но бабушка моего папы называла меня Ликой. И все с детства так звали. Скажи моему брату, что к нему Талико приехала, он скажет, что не знает такую.

Рассказала Лике, что очень тоскую по сыну, уехавшему учиться.

– Даже зубную щетку не могу убрать. Гель для душа стоит там, где он его оставил, – призналась я.

– Год прошел, а я до сих пор четыре тарелки на стол ставлю, – тихо ответила Лика. Ее старшая дочь вышла замуж и вернулась в родной Тбилиси.

– Как твои, не ругаются, мирно живут? – спрашиваю я у Лики.

– Да, все хорошо. Дочь говорит, нет поводов для споров. А твои? – спрашивает в ответ Лика, зная, что мой сын с девушкой уже больше года живут вместе.

– И мои. Говорят, все хорошо. Живут мирно, не спорят.

– А я с мужем первые два года ругалась, – призналась Лика.

– И я. Спорили по каждому поводу, – ответила я, – думаешь, стоит беспокоиться?

– Поколение другое. Может, они умеют разговаривать друг с другом? – пожала плечами Лика.

Но мы с Ликой беспокойные матери. Разговоры с детьми у нас приблизительно одинаковые, разве что с поправкой на акцент.

– Васюш, ты бурчишь? – спрашиваю я у сына. По утрам он имеет обыкновение пожаловаться на жизнь. До завтрака я старалась вообще с ним не разговаривать.

– Бурчу, – признается сын.

– Он бурчит? – уточняю у девушки.

– Не знаю, я не замечаю, – отвечает она.

Поскольку Васино бурчание очень сложно не заметить, я считаю, что девушка ему досталась просто святая. Если он на ней не женится, я точно ее удочерю.

Лика ведет приблизительно такой же диалог с дочерью Викой. Избранника дочери зовут Николай, он русский парень, но грузинские родственники зовут его ласково Ника.

– Вика, тебя Ника не обижает? – спрашивает Лика.

– Нет, не обижает.

– Вика, а ты Нику не обижаешь? – уточняет Лика.

Со сватьей, то есть свекровью дочери, у Лики замечательные отношения, которые можно описать одной фразой: «Если она довольна, то я довольна, что она довольна». Мне кажется, лучше и не скажешь.

Младшая дочь Лики, конечно, скучала по сестре. И, чтобы она не так страдала, Лика разрешила завести попугая. Почему именно попугая? С ним не нужно гулять, да и некому – все на работе, учебе. У Карена – мужа Лики – аллергия на кошачью шерсть. К рыбкам все в семье равнодушны. Да и соседи отдали клетку со всем необходимым после скоропостижной смерти собственного питомца.

Попугая назвали Лаки – счастливый. Но Лика называла его ласково, на грузинский манер Лакито. Еще и добавляла: «Лакито, дорогой, что ты хочешь?»

– Как у вас дела? – спросила я, в очередной раз придя в салон.

– Ох, еле ночь пережили. Врача вызывали, укол делали. Врач сказал, витамины надо пить. Целый комплекс прописал, – рассказала Лика, чуть не плача. – Бедный мой птичка. Так за него переживаю. Ночь не спала, рядом с ним сидела.

– С Кареном что-то? – уточнила я.

– При чем тут Карен? Лакито заболел! – воскликнула Лика.

– Слушай, Лакито такой красивый, как мой Карен в молодости! – восклицала Лика. – Нос – один в один. В профиль – одно лицо. И этот, не знаю, как по-русски называется. То, что у моего Карена на голове.

– Хохолок? – предположила я.

– Да! – радостно подтвердила Лика. – Только у Лакито гуще, чем у Карена. Такой красавчик!

– Ты этого… птица любишь больше, чем меня! – возмутился Карен.

А кто бы не возмутился?

– Карен, конечно, я люблю его больше! – ответила не менее возмущенно Лика. – Ты мой муж, а он – бедная птичка!

– Слушай, Лакито такой умный, такой умный! – восторженно сообщила Лика мужу.

– С чего ты так решила? У него голова маленькая, мозги тоже маленькие, где ему ум держать? – удивился Карен.

– Карен! У тебя голова большая, значит, есть где мозг держать, а ты такой дурак!

– Это еще почему? – не понял бедный Карен.

– Потому что Лакито меня слушает и молчит. Поэтому он умный. Ты никогда не слушаешь! Даже когда тебя никто не спрашивает, говоришь!