Новые сказки. Том 1

– Додумалась, – прорычал лев. – В зоопарке еда по расписанию.

– И не рычи. Я ещё не забыла, что в львином прайде добычей пропитания занимаются женщины. Если ты присмотришь за малышкой, я всё обеспечу.

– Ой, вы пойдёте на охоту? Это так увлекательно. И я с вами! – в мгновение ока кошка оказалась за оградой. – Ну что же вы, быстрее!

– Куда же ты, милая? – металась вдоль прутьев, преграждающих ей путь, львица. – Я никуда не могу уйти с огороженной территории, давай будем охотиться возле дома.

Варька не успела удивиться странному предложению, как вдруг… В траве за оградой, почти рядом с напряжённо следящим за своими дамами львом, вдруг скользнула едва заметная тень. И тело Варьки само собой напряглось. Сладко заныли мышцы. Упруго выгнулась спинка. Загорелись глаза. Стремительный прыжок – и в зубах у охотницы обречённо забилось что-то живое и незнакомое, но узнаваемое: мышь! Так вот что значит «охотиться»! Варька от неожиданности выпустила её из зубов, но тут же опять прихлопнула лапой. И торжествующе посмотрела на больших кошек: у маленького роста свои преимущества.

Мама-львица (Варька про себя с той поры всегда называла её именно так, не потому ли, что своей мамы не знала) гордо огляделась окрест и благосклонно склонила голову, дескать, хорошая смена растёт. Гривастый немолодой уже лев вальяжно развалился неподалёку. Его глаза подёрнулись мечтательной дымкой. Наверно, он благодарил звериного бога за ниспосланную ему поддержку на старости лет. Что ни говори, а если есть свой прайд, то родственницы-женщины без куска хлеба не оставят. Сегодня малышка себе завтрак добыла, а завтра, глядишь, и старика накормит. Умиротворённо задумались львы и забыли про зоопарк, смотрителей, надоедливых зевак, неподдающиеся засовы и решётки. А потом, как после удачной охоты на диких просторах саванны, каждый взял свою долю. И Варька, и её царственные родственники впервые ели добытую в большом городе мышь. Она показалась им очень вкусной. С чего бы тогда мама-львица с ног до головы заботливо облизала (львы и умываются, как кошки) приёмную дочку, а папа-лев весь день таскал на шее закутавшуюся в гриву Варьку. Впрочем, если бы она раздражённо не взмахивала лапой, норовя попасть льву по уху, да не шипела, как целая стая кошек, вряд ли кто обратил внимание на диво дивное. Ведь по окрасу Варька оказалась вылитой львицей. Как и по характеру. Тут хозяйка была права…

«Кстати, каково ей там? – размышляла Варька, закутавшись в тёплую гриву так, что один голубой глаз только и выглядывал. – Без Варвары (теперь Варька решила откликаться только на уважительное обращение). Без уютного мурлыканья на пару по вечерам. А что пристаёт с ласками, то ладно уж… Здесь львица до изнеможения облизывает, там хозяйка заглаживает. По крайней мере, руки у неё не такие шершавые, как львиный язык. А свободы у меня, пожалуй, побольше, чем у львов в городе! И охотиться можно хоть каждый день…

Пожалуй, вернусь-ка я домой. Львицей уже побыла, довольно. Стану опять кошкой. Варварой. Даже цари зверей львы – из нашей породы, кошек. И вообще, куда хочу – туда и иду! Или я не кошка?»

Встреча

Николай Гантимуров

г. Янтай, Китай

Однажды встретились Сыроежка и молодой Бамбук. Уж как они забрели на этот берег реки, абсолютно неважно. И кто из них первым сошёл со своей орбиты, покинув родную среду, неизвестно. Главное, что они столкнулись лицом к лицу в ту минуту, когда Бамбук под сильным порывом ветра пригнулся к самой земле, а Сыроежка выглянула из-под шляпки, стараясь понять: не идёт ли дождь? Ошеломлённые, они замерли на несколько секунд, встретившись глазами, и смотрели друг на друга до тех пор, пока удивлённый великан не взмыл вверх, подгоняемый ветром и огорчённый, что не успел разглядеть обладательницу причудливого головного убора. Растерянная путешественница осталась внизу, не понимая, куда же делся высокий незнакомец? А тот, едва дождавшись следующего момента, наклонился и, уцепившись длинными пальцами за траву, снова уставился на бледнолицую красавицу.

– Ты кто? – спросил он изумлённо.

– Гриб, – ответила смущённо Сыроежка. – А ты?

– А я – Бамбук.

Дальше они разговаривать не стали, всё было ясно и без слов: они влюбились. Зная, что скорый порыв ветра, подарив встречу, опять разлучит их, Бамбук приготовился сопротивляться. Он хватался за нижние ветки соседних кустов и за камни, чтобы задержаться рядом с грациозной Сыроежкой, но уже через несколько минут возвращался назад, к небу. Бамбук потерял покой. Поймав ветер, он снова и снова рвался вниз, к любимой, и через несколько мгновений вновь покидал её.

Так продолжалось долго. Короткие встречи у земли чередовались с длинными разлуками. Бамбук начал уставать. От бесконечных метаний кружилась голова, болела спина и саднили царапины на нежной коре. Однажды, тоскуя о новой встрече, он написал акварелью портрет Сыроежки и крепко повесил его среди своей листвы. Как хорошо! Сколько бы теперь ветер ни злился, раскачивая ветки, Сыроежка всегда оставалась на месте! Она улыбалась, озаряя светом оранжевой улыбки воздух и кусты черёмухи рядом.