Новые сказки

— От мальчишки и след простыл, — не знаю, он ли тут виноват или он тут не при чем. Подождите же еще минутку! — Хозяйка вышла, но тотчас же возвратилась с другим посохом, хотя и старым, но очень хорошим, она протянула его страннику: — Вот, возьмите пока палку моего покойного мужа, — вы, верно, зайдете сюда еще раз? Если ваш посох отыщется, то возвратите мне мою палку.

— Благодарю вас, хозяйка! — сказал странник и ушел. Уже совсем стемнело, туман расстилался по степи и бледный путник исчез в нем.

У хозяйки отлегло на душе, когда этот странный гость покинул ее дом. Она взяла оставленные им деньги, — это была старинная маленькая серебряная монета; хозяйка не могла понять ни букв, ни изображения на ней; она не знала, что монета была вычеканена еще при римском императоре Тиберии, в царствование которого в Иерусалиме Христос носил терновый венок.

Дверь потихоньку отворилась, и Яков робко проскользнул в комнату.

— Несчастный! — вскинулась на него мать. — Говори, ты взял посох чужестранца?

Яков молчал отчасти из-за упрямства, а отчасти из боязни разгневать мать и получить от нее строгое наказание.

— Ты молчишь, значит, ты взял его, безбожный мальчишка! — бранилась хозяйка. — Где палка? куда ты ее затащил? Сейчас же подай ее сюда и беги с ней вслед за чужестранцем! Пусть он отдаст тебе обратно палку твоего отца, с которой он по воскресеньям ходил в церковь, и которую я дала чужестранцу, чтобы он потом не рассказывал повсюду, как его обокрал в моем доме мой собственный ребенок!

Яков был страшно упрямый малый, он стоял на месте и не говорил ни слова. Тут мать пришла в ярость, больно побила его и отослала спать без ужина.

На другой день, пока мать была занята в кухне, Яков вытащил посох. С удовольствием и в то же время со страхом рассматривал он его, — семь серебряных гвоздиков блестели каким-то особенным блеском; самый посох был холоден, как лед, как застывшая змея; а между тем казалось также, что посох этот живое существо. Якова точно потянуло, точно толкнуло что-то пойти с этим посохом в путь, — и он пошел. Шел, шел, — далеко, далеко отошел от дому, перешел степь, — вот уж и отчий дом совершенно скрылся из виду. Неутомимо, против воли вел посох Якова все вперед, и ужас смерти объял мальчика. Куда, куда вел его посох? Куда увлекал его? Странствовать, все странствовать дальше и дальше, — бродить без отдыха, без покоя, не останавливаясь нигде, ни у одного источника.

Наконец, когда день уже стал клониться к вечеру, в сером тумане заката, перед Яковом мелькнули вдали, как видение, какие-то мрачные силуэты домов, к которым он и направился; с удивлением он заметил, что пришел к своему собственному дому. С бранью встретила его мать; она вообразила, что он сбежал, и послала работника и работницу разыскивать его. Яков же так устал, о, — так страшно устал! Он, шатаясь, дошел до своей постели и повалился на нее почти без сознания; он даже не заметил, как посох выпал из его руки.

Прошла целая неделя; посох стоял спокойно в футляре стенных часов. Яков так и не мог припомнить, спрятал ли он сам его туда; он остерегался дотрагиваться до него, однако, время от времени он посматривал на него, и ужас охватывал его всего: на темном фоне футляра блестели, как бриллианты, семь точек, образовавших крест.

Настала пятница, тот самый день, когда Яков тайно спрятал посох, и вот — вдруг Яков чувствует, что посох снова в его руке и снова что-то тянет его идти, бродить без устали, без отдыха до тех пор, пока на небе не засияют звезды. Бледный, молчаливый, уставший до смерти, вернулся Яков домой. Когда же он наконец заговорил, то становилось страшно слушать его. Он прошел множество деревень и по лицу каждого встречного видел, умрет ли тот в нынешнем году или нет; при виде каждого дома он знал, спалит ли его пожар, при виде каждой нивы, — побьет ли град ее посев. — И так, всякую пятницу, Яков, влекомый посохом, отправлялся в путь и всюду, куда бы ни привел его посох, видел всякую предстоящую беду, всякое предстоящее горе, о чем и рассказывал потом своей матери.

В конце-концов, измученные, и мать и сын решили избавиться от посоха. Во время одного из странствий Яков зашел в какую-то гостиницу, поставил посох в уголок, закусил немного, заплатил и ушел, не взяв посоха. Но не успел он отойти и тридцати шагов, как хозяин гостиницы нагнал его крича: «Эй, эй, остановитесь! Вы забыли свою палку!» — и бросил вслед ему посох, который тотчас же сам собой очутился в руке Якова.

Яков переходил через журчащий ручей. «Ага, теперь нашел, — радостно подумал он, и посох с мосточка полетел в катящиеся волны и, точно змея, стал извиваться в пучине. — Ну, теперь он уж не пустится за мной!» — решил про себя Яков и пошел домой с облегченным сердцем. Однако, не долго было у него легко на душе: только до той минуты, когда в темноте часового футляра он снова увидел блестящее созвездие рокового креста.

Теперь и служанка явилась со своим советом.

— Заколотите же гвоздями старый ящик, тогда и горю конец! — воскликнула она. — Ведь все равно, идут ли часы или нет.