Новые соседи

Бареан преодолел мощенный камнем двор в Старой вилле. Коскахас Копеан шел следом. Олтер и Ултер сидели на удивительном сдвоенном троне, который привезли в войсковом обозе. Братья болтали ногами и разговаривали. Судя по резкому тону и нахмуренному виду, разговор был не из простых. Бареан понял, что выбрал не самое удачное время.

— Это нечестно! — услышал он окончание фразы.

Увидев боларов, братья замолчали. А Бареан растерялся, переводя взгляд с одного лица на другое. Кто же из них его друг, Оли? Нахмуренный или улыбчивый? А Кайхур, подлец, не помогал, не подсказывал: развалился ровно посередине меж братьями.

— Вы такие одинаковые… — затоптался на месте юный болар, — даже не понять, кто есть кто.

— Чего уж проще… — пробурчал нахмуренный брат. — Один задира, другой тихоня.

— Ага, — кивнул улыбчивый. — Это так дядька Остах говорит. Привет, Бареан.

— Привет, — заулыбался в ответ Бареан, признав друга. — Я хотел познакомить тебя с Коскахасом Копеаном, воеводой Полуденных островов. Я тебе про него рассказывал. Помнишь, когда замотанные утащили Йолташа?

— Приветствую тебя в горах Дорчариан, Коскахас Копеан! — поднялся Оли с сиденья.

— Знакомство с тобой, Олтер, наследник дана Дорчариан, честь для меня! — зычно ответил воевода.

Младший брат вдруг скривился, ударил по подлокотнику. Спрыгнул с трона и удалился. Кайхур поднял ухо и недовольно посмотрел на хозяина. Коротко тявкнул. Бареану стало неловко.

— Они все еще там? — кивнул он на вход в Виллу, где застыли стражники. — Ведут переговоры?

— Да, — задумчиво кивнул Оли, поглядывая вслед брату. — Всё не могут решить: мириться или воевать.

— Это невозможно, — замотал головой Алиас Фугг. — Арна на это не пойдет. Никогда.

Опять! В который раз по кругу. Рокон оглянулся. Рядом с ним в просторном зале за широким столом сидели Гимтар, Столхед и Вутц. Напротив восседал одинокий Алиас. Он был чиновником, а не военным и потому не испил горькую чашу поражения, не изведал воинских потерь. Голос Империи в землях Дорчариан держался свободно, чувствуя за плечами мощь и крепость безликой Империи.

Дар Матери, обретенный даном в пещере, подсказывал: Алиас не лжет. Он и впрямь считает, что Империю невозможно подвинуть. Невозможно победить.

«Невозможно? Никогда?» — разозлился Рокон и вытащил пухлую пергаментную тетрадь, которую читал все последние дни. Книжицу привез из Империи Олтер, отыскав в библиотечном тайнике дневник отца.

Вспомнив о сыне, Рокон нахмурился: после радостной встречи и объятий между братьями случился разлад. Видеть в глазах сыновей недоверие и злость друг к другу было тяжко. Рокон скрипнул зубами и распахнул тетрадь, придвинув к Алиасу.

— Что это? — заломил бровь Фугг.

— Ты читай, читай, — кивнул Рокон.

Гимтар шевельнулся и прошептал что-то на ухо Столхед.

Алиас нагнулся, пробежался по строчкам. Нахмурился, наклонился и дочитал до конца.

— Что это? — уверенность Голоса дала трещину. — Откуда это у тебя?

Вместо ответа Рокон придвинул тетрадь и сунул под нос Гимтару. Тот прокашлялся и громко прочел:

— Клай наконец достал то Уложение. Дюжина монет — это дорого, но пришлось заплатить. Клай целый месяц копался в Архиве и…

— Хватит! — хлопнул по столу Алиас. — Что это?!

— Это дневник Эндира, который мой сын нашел в Атрианской библиотеке. Оказывается, у отца были толковые пособники, которые помогли ему заслужить громкое звание Законника. Верно, Алиас, сын Клая?

Рокон забрал тетрадь у Гимтара, бережно свернул в тубус и закрыл крышку.

Имперец замолчал, уставившись в стену перед собой.

— Пусть так, — ожил он. — Но у вас дочь Сивена и его брат. Наместник не пойдет навстречу, если не сделать первый шаг.

— Мы? — взвился под высокие своды пронзительный голос Вутца. Борода старого пайгала воинственно топорщилась. — Кто напал первым? Вероломно напал! Кто напал на священный Декурион? Кто разорил Город мертвых? Радуйся, что до сих пор жив, Голос Империи!

— Радуюсь, радуюсь, — пробурчал Алиас.

Вутца он не знал, на том и строился весь расчет. Впрочем, если Фугг и струхнул, то виду не подал.

— Наулу ты не отошлешь? — спросил Алиас, в упор посмотрев на дана.

Рокон качнул головой.

— Отправь Крента…

— Мясника, живодера, палача Архоги? — возопил Вутц.

Алиас откинулся от стола и фыркнул:

— Крент избавил рекса от необходимости собственноручно казнить и изгонять селян из своих домов: ведь Архога сама, с радостью, распахнула ворота перед имперцами!

— А потом имперцы их на эти ворота и приколотили, — подала голос Столхед.

Рокон никогда не называл ее матерью. И привыкать не стоило. Так и будет: «Столхед».

— Ты хочешь слишком многого, рекс Рокон, — вздохнул Алиас.

— Я отпущу Крента. За выкуп, — милостиво кивнул дан Дорчариан.

Рыжего ублюдка они с Гимтаром решили сдать сразу, еще до начала переговоров.

— И драгоценности, которые украл у наследника, пусть вернет, — быстро добавил Гимтар. — Жадный ворюга!

Алиас кивнул, скрывая радость.