Новые соседи

Дышать стало нечем, и Гимтар с шумом и всхлипом вдохнул. Дернул за бороду с такой силой, что выступили слезы.

— Непраздна! Непраздна?! Но ты… ты сказала… что с первой кровью все вышло…

— Я солгала. Мой муж… твой брат… Эндир не касался меня. Он взял с меня клятву молчания, затворил мои уста и забрал новорожденного сына. Отослал меня к отцу. Твой брат сказал, что согласен жениться на землях алайнов. Я не хотела Эндира, но не могла быть с тобой, верная слову. Спрашиваешь, как я жила? — вновь горько усмехнулась Столхед и вытащила кинжал, любуясь лезвием. — Меня спасла молодость, гордость. И война: ей я стала матерью. Ей и своим воинам. А дикари-северяне мочились от ужаса в своих лачугах, поминая мое имя!

Гимтар развернулся, бросив через плечо.

— Мне нужен жертвенник.

— Куда?! — окликнула Столхед. — Штаны надень. Пойдем вместе.

В горах развиднелось. Рассветная дымка еще пряталась среди скал. Алый восход грозил ненастьем. Гимтар, повернувшись лицом к родовой горе, кропил кровью барана жертвенный камень. У его ног на колени опустилась Столхед, молча поминая ушедшего мужа.

«Что же ты не сказал мне, брат? Что же ты молчал? Столько лет. И даже на смертном ложе… ни словом, ни взглядом. Утаил…»

Он вспомнил багровое, злое лицо брата, толстые вены на висках, пузырящуюся пену на губах. Вспомнил, как в предсмертье дан Дорчариан тряс его с Остахом за ворот, как глупых щенят.

«Мы так и не нашли тех, кто убил тебя, брат. Я так и не омыл клинок местью».

Столхед застыла рядом, наблюдая за потеками жертвенной крови. Злость, смятение в груди Гимтара сменились давно забытыми робостью и нежностью. Он вспомнил, как счастливый Эндир кропил водой из священного источника маленького, голосящего на все горы окрест, Рокона; вспомнил первые шаги близнецов в зимнем стылом Декурионе.

«Ты велик, брат!»

Танас был пуст и вдруг наполнился; был старым опасным дворовым псом и вдруг стал хозяином. Танас дана Дорчариан тяжело опустился на колени перед жертвенником рядом с Девой Алайны.

«Рокон… мой сын, — попробовал мысль на вкус Гимтар, привыкая к невозможному. — Мой сын, моя кровь. Правый и Левый — мои внуки. Благодарю, брат! Да будет легок твой путь!»

— Мы оставим как есть. Все оставим как есть. — Гимтар принял решение. — Рокон — твой сын… и сын Эндира. Так будет!

— Оставим все как есть? — Воительница приподняла бровь.

Гимтар усмехнулся, вскочил на ноги. Оглянулся кругом, рывком поднял Столхед и сжал бедра любимой, притянув к себе. Впился в горячие губы долгим поцелуем.

— Не отпущу. Больше не отпущу. — Гимтар хмыкнул и кивнул на возводимый для Круга Хранителей шатер. — Закон гор дозволяет взять вдовую жену брата, так?

Столхед кивнула.

— Скоро в Алайну прибудет и мой внук? Верно?

— Верно. Твой внук, Ултер… — Танас прикусил ус. — Тебе нужно кое-что знать о своих внуках. Идем под крышу.

Более не хоронясь от встречных алайнов и ближников, он взял Столхед за руку, и они двинулись обратно. В воротах столкнулись с Хранителем Клустом. Одноухий замер, глядя на переплетенные пальцы Столхед и Гимтара. Лицо законника отвердело. Гимтар плечом отодвинул Клуста и первым вошел в дом.

Глава 3

— А я летом в Империю поеду! — с вызовом сказала Вилейка.

Колесо скрипнуло, арба тяжело перевалилась через ухаб. Ултер уезжал из гостеприимного села, а Вилея провожала гостя и трещала без умолку.

— Куда это? — удивился Ули. — Кто тебя отпустит?

Немаленький для этих пустынных мест отряд растянулся по дороге. Весна в Пайгале случилась нынче ранняя: снег стаял, лед на озерке треснул — и Ули заскучал. С горки не промчаться, на коньках не прокатиться. Когда Вутц заявил, что пора в путь, мальчик обрадовался. Немного жаль расставаться с неугомонной Вилейкой, но не признаваться же в этом!

— Отец отпустит! — тряхнула косичками из-под мохнатой шапки Вилея и покосилась на молчаливого Морха. — Как балаган соберется выходить, и я с ними.

Ултер вздохнул: он тоже хотел бы поехать в Империю, в Атриан, повидаться с браткой. Но уж его-то точно никто не отпустит! В Алайне ждет диду Гимтар. Как встретит — мигом начнет расспросы. Чему научился, не позорил ли честь даипа?!

— Не пустит, — из вредности сказал Ули. — Твой отец теперь старейшина села вместо Вутца. Сам не поедет — и тебя не отпустит.

— Пустит! — засмеялась Вилейка. — Сейчас же отпустил, тебя провожать!

Да уж… Ултер покачал головой. Из Пайгалы вышли столько воинов, что село мигом опустело. В путь отправились и Хоар, и Межх с занозой Гафром, вместе с остальными головорезами, и чернобурочники, и люди Вутца! Арратоя тоже взяли — не оставлять же? А Вилея захотела проводить дедушку и гостей до развилки. Заупрямилась, полезла ластиться к старому шуту… Вот и получилось: Морх провожал отца, а Вилея — Ултера.

— А кто там за тобой приглядывать будет? — нахмурился Ули. — Сейчас я за тобой присматриваю. Вдруг опять горная львица нападет? Кто тебя защитит?

Вилейка распахнула глаза, набрала воздуха в грудь… А потом схватила Ули за руку и положила ему голову на плечо. Совсем как тогда, после нападения страшной кошки, когда они любовались первым лучом над Пайгалой.