Новые страхи

Они дошли до помещения, где хранилась коллекция Солтера. Алиса провела картой перед считывающим устройством, набрала нужный цифровой код и провела Коля в темный коридор. Через мгновение он со своей тележкой исчез в пахнущей плесенью черноте. Помигав, автоматически включились лампы, и стало видно лицо розовощекого охотника в окружении сосен, пристально смотрящего с картины, висящей напротив входа. Алиса проработала в библиотеке почти три года, но, несмотря на это, картина всякий раз пугала ее.

– Привет, мистер Солтер.

Алиса указала налево, в кольцеобразный мраморный коридор, вдоль стен которого тянулись книжные полки и полки, уставленные аккуратно маркированными коробками. Рядом с дверью стоял открытый ларь с бумагами, доставленными из поместья Солтер неделю назад, с которыми Алиса постепенно знакомилась.

– Комната для прослушивания…

– Знаю…

Открывая дверь комнаты для прослушивания, Алиса взглянула на наручные часы. Она не могла поверить, что еще не было и половины девятого. После этого ей придется выпить тройной капучино в кафе, расположенном в вестибюле.

Коль ахнул. Можно было подумать, что он только что оказался на месте преступления, где стены забрызганы кровью, но здесь все было именно так, как Алиса оставила двадцатью минутами ранее: пустая комната с белыми оштукатуренными стенами, два дубовых стола, четыре дубовых стула и корзинка устаревших наушников на полке. Единственная необычная вещь – небольшая коричневая трубка на полу, по-видимому, треснувшая посередине.

Это последнее обстоятельство и заставило Коля ахнуть. Он буквально бросился на пол, чтобы рассмотреть трещину.

– Вот в таком виде я ее и обнаружила, – сказала Алиса. – Я решила ничего не делать, потому…

– Тихо! – рявкнул Коль. Он стал на колени, подтянул поближе тележку и из кучи всякой всячины на ее нижних полках достал пару перчаток и картонную коробочку.

– Я бы попросила вас следить за тоном, каким вы говорите, – не сдержавшись, сказала Алиса.

Коль фыркнул:

– Может быть, если б вы меньше следили за тоном и тратили больше времени на заботу о вверенных вам экспонатах, не было бы нужды в этом неприятном общении. – Он надел перчатки и осторожно потыкал чем-то вроде вязального крючка в растрескавшуюся область цилиндра.

– Я не имею к этому никакого отношения и не одобряю этот намек. Я лишь открыла коллекцию цилиндров для профессора Хастингса и его студентов. К тому же их тут не было уж несколько недель.

Коль, что-то искавший в своей тележке, остановился и со своего места на полу посмотрел Алисе в глаза, отчего ей стало не по себе.

– Хотите сказать в таком случае, что одна из древних цилиндровых записей сама себя выпустила из запертого футляра, каким-то образом закатилась в эту комнату и здесь разбилась на полу?

– Нет, я вовсе не это вам говорю.

Коль сделал глубокий вдох.

– Во всяком случае, я бы попросил вас воздержаться от высказываний на те несколько минут, что я попытаюсь разобраться с повреждениями.

Алиса вздохнула, стараясь удержаться от высказывания всего того, что просилось ей на язык в настоящий момент.

– Я буду в зале, – наконец сказала она, повернулась на каблуке и ушла прежде, чем этот ублюдок успел ответить.

Она не просто разозлилась на этого напыщенного гнома. Ничего из этого вообще не должно было случиться, и точка. Чтобы хотя бы взглянуть на один из этих восковых цилиндров, желающий должен был получить письменное разрешение музыковедческого отдела и оставить свое водительское удостоверение у нее на столе. Алиса отвела бы этого человека сюда лично, воспользовалась бы двумя разными картами-ключами и цифровым паролем для открывания нужной клетки. В довершение всего, профессор Хастингс (который, по существу, и представлял собой отдел музыковедения) всегда посылал одного из своих дипломников приглядывать за всяким, получившим доступ к аудио-коллекции. Правдоподобного объяснения того, как кто-то мог проникнуть в хранилище без ее ведома, просто не существовало.

Впрочем, все это не имело никакого значения.

Иногда, особенно по утрам, когда она не успевала как следует накачаться кофе, роль хранителя воспринималась Алисой как отбытие долгого срока заключения в тюрьме, когда все ее преступления давно забыты, а до освобождения еще очень и очень далеко.

Автоматически включившиеся лампы в хранилище носителей аудиозаписей мигали даже дольше, чем в кольцеобразном коридоре, и Алисе показалось, что лампы перегорят – идеальный финал для такого чудесного утра. Но не успела она со злости топнуть ногой, некоторые старые лампы со стоном все же зажглись, осветив большие клетки-хранилища, в которые можно было входить с одной стороны комнаты, и то неясное, что находилось в их тени.