Новые страхи

Вдруг сбоку от лестницы второй раз раздался животный крик, сопровождающийся приближающимся шумом, потом невидимое животное замерло, как показалось Джейсону, у него над головой. Он остановился. Животное знало о его присутствии, Джейсон не сомневался с этом так же, как не сомневался в силе затаившегося в темноте наверху и в его способности быстро перемещаться.

Добравшись до вершины, Джейсон был едва жив от усталости и страха. Но Электра не ждала его на широкой и зеленеющей бетонной дорожке.

Он посмотрел назад в туннель, из которого вышел, согнувшись и ощущая во рту вкус крови. Там, внизу, снова все было тихо. Но теперь он знал, что сорок лет назад сестры белого креста уничтожили не всех животных, содержавшихся в зоопарке. Какая-то обезьяна, должно быть, уцелела и принесла потомство. В британской фауне никто не мог бы издавать такие адские крики, никто из крупных животных не мог бы так проворно двигаться на такой высоте.

Это-то, видимо, и привлекало Электру и ее друзей. Они знали, что зоологический сад не совсем пуст, как считалось в городе. Электра хотела удивить Джейсона чем-то особенным и тайным, чем-то таким, чего он не мог бы увидеть в другом месте. Теперь ее загадочные замечания становились для Джейсона более понятными.

Но где же сама Электра? Джейсон опасался, что их свидание переросло в детскую игру в прятки. Он слишком устал и был слишком потрясен, чтобы играть в такие игры. Пусть его ожидает награда в виде поцелуя Электры, но Джейсон хотел вернуться домой.

Перед ним по обе стороны от единственной дорожки тянулись вольеры для животных, перед каждым из которых располагалась приподнятая платформа для посетителей. Джейсон несколько раз позвал «Электра!», но ответом ему была лишь тишина, которая, как ему показалось, говорила о том, что существо, находившееся в зелени где-то рядом, затаилось.

Единственный приемлемый для него путь отсюда вел вперед и вверх, но Джейсон надеялся со временем найти дорожку, которая спускалась бы вниз. Изначальная планировка зоопарка здесь, близ вершины, была гораздо яснее. Дорожка спиралью опоясывала холм и постепенно поднималась по склонам. Видимо, предполагалось, что посетители во время подъема будут останавливаться и рассматривать животных, а все прочее увидят при спуске.

Теперь с одной стороны от Джейсона находился вольер для орангутангов, а с другой – для шимпанзе. Он понял это на платформе для зрителей по неумело написанному на щите изображению рыжей обезьяны. В противоположном вольере на цепях были подвешены бревна, на которых некогда резвились шимпанзе. Некоторые из них все еще покачивались, как будто с них только что кто-то соскочил. Джейсона охватил ужас, который он попытался проглотить, как ком в горле. Он боялся, что из одного из темных проемов в бетонной стене дома для шимпанзе появится обращенное к нему черное лицо. В широком бассейне валялись пни деревьев и сучья.

Позади Джейсона, с территории орангутангов, донесся громкий плеск, как будто что-то тяжелое плюхнулось в воду.

Джейсон, дышавший, как астматик, бросился к ограде, не решаясь подняться на платформу, казавшуюся ненадежной.

В шести метрах под ним находился ров с водой. Видимо, в свое время он служил препятствием для обезьян или позволял им купаться. Сейчас он был полон грязной дождевой воды, покрытой ковром из опавших листьев и веток. В одной части рва вода волновалась и маслянисто выплескивалась на зеленеющие бетонные берега. Что бы ни скрывалось под опавшими листьями, это животное не выныривало.

За рвом стояли полусгнивший деревянный домик и две большие, состоявшие из нескольких каменных блоков фигуры обезьян. Джейсону они показались грубыми изображениями слабоумных божков, забытых в замусоренном гроте.

Он чувствовал крепкий животных дух – пряный, свежий, богатый аммиаком, который бил в ноздри и грозил вывернуть наизнанку желудок.

Он прибавил шагу и быстро дошел до перекрестка, откуда можно было идти вниз, вверх и прямо вперед.

– Электра! – завопил он от злости и от страха, и среди влажных деревьев собственный голос прозвучал на удивление слабо. Джейсону показалось, что и воздух стал гораздо теплее, и сильнее запахло сухими листьями.

Ответ донесся откуда-то издалека и сверху. Это был ужасный крик, перешедший во что-то похожее на безумный смех. Джейсон подумал, что, вероятно, это еще один из уцелевших потомков обезьян. Но чем же они здесь питаются?

Теперь Джейсон находился ближе к вершине холма, примерно на полдороге к ней, и мог лучше рассмотреть то, что ожидало его, если бы он отважился подняться выше. Несколько сводчатых бетонных крыш – каждая напоминала миниатюрный Дом Оперы в Сиднее – выступали из тумана между двумя большими дубами. Вероятно, это была одна из тех архитектурных достопримечательностей, которым Джеральд приписывал историческую ценность.

Под пустым и безразличным небом Джейсон видел также грязную статую пингвина, который раскрывал обломанный каменный клюв. Бетонная птица навеки застыла, жалуясь криком на одиночество и неволю в проклятом месте, где ее оставили.

Воображение Джейсона лихорадочно заработало.