Новые туфли хочется всегда

Раздался телефонный звонок. Позвонил Чук и сказал:

– Это Чук. Здравствуйте.

– Здравствуй, Чук.

– Наталья, Вы, пожалуйста, позвоните Матвею Михайловичу…

Я отметила, что отчего-то Чук говорит «Михайлович», проговаривая отчетливо все звуки, включая «й», хотя раньше говорил не столь подробно. Раньше он говорил «Михалыч». Видимо, что-то случилось.

Я слушала, а он начал сбивчиво объяснять:

– Дальше мы прилетели. В первый день, когда мы прилетели, он, ну, Матвей Михайлович, был в отличном настроении. Все, ну, подчиненные, дивились.

– Что делали, простите? – я не поверила ушам, Чук явно не в себе, если из глубин его мозга всплывают такие слова как «дивились».

– Удивлялись очень, ну, в смысле радовались. Вот, а на следующее утро он, ну, Матвей Михайлович, пришел таким злым! Никогда мы, ну, подчиненные, его таким не видели.

– Подчиненные дивились еще больше – я угадала?

– Да, но уже не радовались, если честно.

– А дальше?

– Всё.

– То есть?

– Всё. Позвоните ему, пожалуйста, а то он нас живьем сожрет.

– Чук, а я-то тут при чем?

– Ну, не от меня же он звонка ждет?! Он вчера телефон дома забыл, так заставил нас такие гонки устроить…

– Чук, мне неловко об этом говорить, но, возможно, дело в ситуации с женой, а мое значение для Матвея Михайловича Вы сильно переоцениваете?

– Я, может, и осел, но не баран! Стал бы я Вам звонить, если бы…

– Что если бы? Договаривайте, Чук.

– Наталья, ну, будьте человеком! Ну, позвоните! Люди, ну, зазря страдают!

– Хорошо, я подумаю.

Положила трубку. Стала собираться с мыслями, а что я ему скажу? Глупость какая-то получается, если честно. С чего они взяли, что он бесится из-за меня? И вообще, чтобы Чук сделал что-то без его ведома? Тем более позвонил мне. Подстава? Проверка? На что? Нелогично. Но и не звонить – тоже нелогично. Или логично? Спросить, как долетел? Срок давности у вопроса давно вышел. Сказать, что я лечу домой, так я еще не лечу. Сказать-то, получается, нечего.

Снова зазвонил телефон. Звонил он, ну, в смысле Матвей Михайлович. Сам. Я решила взять инициативу в свои руки, начав разговор первой:

– Доброе утро, в смысле вечер.

Меня оборвали на полуслове.

– Почему ты мне не звонишь?

– Не поняла.

– Мы целую неделю провели вместе, неужели не скучаешь, нет желания позвонить, поговорить? Хотя бы.

– Ну, не неделю, а три дня!

– Ну это, конечно, меняет дело!

– Да, три дня – это не повод. И надо просто немного потерпеть, и пройдет.

– Что пройдет?

– Всё.

– Нам надо увидеться. Завтра.

– Пока нам нечего обсуждать. Предлагаю подождать пару-тройку недель. Возможно, тема и…

– Завтра на самолет.

«До свидания» я сказала уже себе. Самое ужасное, что внутри меня всё время разговора сидело предательское чувство, что прав он, а не я. Я попыталась его прогнать. Оно не уходило. Сидело спокойно, не требуя признания. Просто сидело и молчало – всё. Выжигать себя каленым железом повода не давало. Но и просто забыть его не получалось. Вслед за ним пришло другое чувство – боязнь. Если он прав, а я нет, то надо следовать команде – марш на самолет и вперед домой? Маршировать и выполнять команды человека, который оказывается прав чаще, чем я? Этого ли я добивалась? Только-только поняла, что любовь не должна давить и душить, заставлять быть не тем, кто ты есть, что нужно научиться слушать себя, решать самой и нести ответственность за свои решения. А тут – марш на самолет. Марш? Неужели ничего на самом деле не изменилось? Я радуюсь, что всё решили за меня? Или наоборот – никак не могу этому обрадоваться? Кто я? Где я? Почему я опять ничего не знаю?