Новые волны

IV Опись

Спустя два года писательства на фрилансе Джилл наконец обрела полную занятость: ее взяли штатным корреспондентом в журнал, посвященный торговле предметами роскоши. 2002 и 2003 годы прошли не лучшим образом. В 2004 году должно было повезти. Зарплата не сказалась на уровне жизни, но ее счет пополнялся регулярно каждые две недели. Прямое зачисление денег казалось почти мошенничеством, будто, если она не приносит их в банк сама, это вроде как не считается. Джилл больше не перебивалась случайными заработками, лишь бы заплатить за жилье, и впервые с университетских времен у нее появилась медицинская страховка.

Но она не избежала насмешки судьбы. От нее требовалось показывать людям роскошную жизнь: квартиры, которые стоили кучу миллионов долларов, путешествия первым классом, репортажи с безвкусно расточительных вечеринок – даже если она никогда не смогла бы позволить себе такие траты. Она проводила дни в маленьком тихом офисе, среди горстки таких же корреспондентов и редакторов, но вечерами ей часто приходилось посещать мероприятия для прессы – празднества, которые устраивали рекламные агентства в попытке возбудить интерес к тому или иному продукту раздачей бесплатной выпивки и приглашением пары-тройки едва узнаваемых отстойных «звезд».

Начав освещать эти события, Джилл решила, что ей надо одеваться и вести себя соответственно. Но, влившись в работу, поняла, что никому до этого нет дела. Она отказалась от коктейльных платьев и натянула джинсы (черные). Она наслаждалась закусками (от этого она никогда не уставала, сколь бы они ни были посредственными) и беседовала с людьми ради цитат. Успех вечера измерялся способностью Джилл съесть ужин из канапе, прежде чем официанты переставали к ней подходить. Неудачей считалось, если Джилл приходилось заглянуть по дороге домой за долларовым пирожком, такой голодной, что она в нетерпении обжигала нёбо расплавленным сыром. А потом трогала языком мягкие, ноющие участки десны, пока ехала в метро.

Как и многие ее друзья из Бруклина, Джилл и Виктор съехались отчасти потому, что любили друг друга, а отчасти из соображений удобства. Они познакомились на вечеринке, Джилл привлек высокий парень, наполовину японец, наполовину бразилец с идеально растрепанной шевелюрой. (Оказалось, они оба выросли в Коннектикуте.) Они встречались всего четыре месяца, когда вдруг обнаружили, что их договоры аренды заканчиваются одновременно, – только дурак не воспользуется такой удачей в Нью-Йорке.

Лето в Нью-Йорке жаркое, но в односпальной квартире Джилл и Виктора в Бед-Стай оно было особенно невыносимым. Район прославился благодаря фильму, который Джилл никогда не смотрела, но всегда собиралась. Как же он назывался? Про жару. Неважно. У Джилл и Виктора имелся кондиционер, но он недостаточно охлаждал квартиру. Компьютер Виктора – [24]огромный черный моноблок – оказался непрошеным и мощным источником тепла. Джилл всегда хватало крошечных тонких ноутбуков, но Виктор объяснял, и не раз, что ему для работы с трехмерной графикой требуется настоящий зверь.

Разработчик видеоигр должен уметь многое: нужно быть архитектором, физиком, писателем – всеми сразу, любил повторять Виктор. Он создавал изощренные чертежи для трехмерных моделей, и они валялись на столе как доказательство его трудов, высыпались из ящиков комода, с книжных полок и прочих плоских поверхностей в квартире. Джилл часто видела, как Виктор выписывает формулы, делает быстрые расчеты на ненужных клочках бумаги – чеках, рекламных листках, черновиках неудачных рассказов, все шло в ход. Он даже царапал заметки на обратной стороне конвертов с рекламой, а однажды, когда Джилл принесла домой пару бейглов-сэндвичей, она обнаружила, что все салфетки из пакета переместились на стол Виктора и исписаны закорючками безумного ученого.

Порой Джилл пыталась разобрать эти записи, чтобы лучше понять, над чем работает Виктор. Он сочинял видеоигру, это она знала, но Виктор никогда не говорил какую. Джилл старалась узнать больше, просто из нежного любопытства, но все было бесполезно. Она не такая, в какие ты играла раньше, говорил он. Виктор хотел сделать что-то более личное. Хотел создать игру спокойную и интимную. Джилл восхищалась сосредоточенностью Виктора, даже завидовала, так что оставила его в покое, что бы он там ни творил.