Новые времена

– Тик-так, тик-так, – пролепетал малыш.

– Любимое чадо, – провозгласил Филипп. – В нем я вижу будущего хозяина «Джалны».

– Надеюсь, это произойдет через очень много лет. – Она взглянула на него с внезапной нежностью.

– Иди ко мне, посиди на другом колене, – предложил он.

Так она и сделала.

Пока в доме происходили все эти события, трое старших детей пропадали в лесу. Они очень сблизились между собой – возможно, из-за нехватки друзей своего возраста, – поэтому когда наказывали одного, остальные тоже считали, что впали в немилость. И делили это бремя поровну, хотя рубцы были только у одного.

Николас лежал на животе под низкими раскидистыми ветками великолепного бука. Эрнест, подражая настроению брата, растянулся во всю длину своего стройного тела. Августа сидела, сложив руки на коленях, погруженная в тревожные мысли о братьях.

– Как думаете, мы когда-нибудь еще будем счастливы? – сказал Эрнест.

– Сомневаюсь, – ответила Августа. – Возможно, мы будем не такие несчастные, но это не то же самое, что быть счастливыми.

– Я не мог не рассказать, что произошло с мистером Синклером, – сказал Николас. – Новость принес Илайхью Базби. Темнокожие все равно бы узнали. Я решил, что должен им рассказать.

– Думаю, что папа сам хотел им рассказать, – сказала Августа.

– Так или иначе, – продолжал Николас, – он был в сильной ярости. Хочешь, покажу рубцы?

– Нет. – Она отвернулась. – Пользы тебе от этого никакой, а меня начнет мутить.

– Меня не начнет, – сказал Эрнест. – Покажи-ка. Наверное, не хуже тех, что бывали у меня.

– У тебя не бывало ничего подобного. – Николас со стоном сменил положение на сидячее.

Эрнест тоже сел и придвинулся поближе к брату. Николас снял дорогую белую рубашку с жабо и оттянул вниз штаны с ягодиц.

– Уф! – воскликнул Эрнест. Он так поразился, так воодушевился увиденным, что дважды перекувырнулся. – Уф! – снова крикнул он.

– Ах, Гасси. – От волнения он почти не мог говорить. – Ты бы это видела! Ну правда, посмотри.

Августа исподтишка бросила быстрый взгляд и сказала:

– Если бы папа пришел сюда и увидел, что ты разделся почти догола, он задал бы тебе еще жару.

– Почему-то, – сказал Эрнест, – я сейчас чувствую себя не таким несчастным.

Августа посмотрела на него критическим взглядом.

– Довольно бессердечно с твоей стороны почувствовать себя не таким несчастным, увидев чужие рубцы.

– Но мне нравится их показывать, – возразил Николас.

– Тоже нехорошо. – сказала Августа. – Негоже хвастаться побоями, будто призами.

– В прошлом году на осенней ярмарке я получил приз за своего пони, – сквозь рубашку, которую он натягивал на себя, сказал Николас.

– А я, – гордо сказал Эрнест, – получил приз за то, что выпил порцию касторки.

– А что бы ты получил, если бы отказался ее пить? – спросила Августа.

Эрнест обиделся на этот вопрос, вскочил на ноги и отошел подальше. Вернулся он, жуя буковые желуди. Августа решительно отобрала их у него.

– Скверный мальчишка, – сказала она. – Эти желуди несъедобны, пока не ударят морозы.

– И даже тогда, – вставил Николас, – у него от них заболит живот, и он полночи будет плакать, не давая мне заснуть.

Эрнест повернулся к ним спиной.

– Я пошел домой, – сказал он. – Время ужинать.

Старшие дети следили, как его маленькая фигурка удалялась по тропинке, по сторонам которой росли тонкие березки. Он дважды обернулся, а во второй раз даже помахал рукой.

– Недолго он был несчастным, – заметил Николас.

– Проголодался, – пояснила Августа. – Это многое меняет.

– Полагаю, – сказал Николас, – что мистер Синклер больше не проголодается. По крайней мере, если знает, что его повесят.

– Жаль… жаль, что нет мистера Мадигана. – Голос Августы немного дрожал.

– Почему жаль?

– Ну, не знаю, просто он умеет подшучивать над серьезным. И становится легче. – Она подняла со лба тяжелые волосы и глубоко вздохнула. – Хорошо быть маленьким, как Эрнест, – добавила она. – Он может быть несчастным и немного погодя стать опять счастливым.

– Если бы ему задали трепку, как мне, – сказал Николас, – он бы ревел весь день.

– Просто он болезненный. – При этих словах она кротко сложила руки. – Мы должны об этом помнить.

– И все же он о себе высокого мнения, – сказал Николас, – и бывает жутко насмешливым. Например, когда ехидно говорит «черт возьми!».

– А вот это как раз следует прекратить. – Она осуждающе посмотрела вслед маленькой фигурке, постепенно исчезающей среди листвы.

Но не прошло и нескольких минут, как он припустил обратно.

– Я один боюсь идти, – выдохнул он. – Все время думаю про мистера Синклера. Как считаете, его уже подвесили?

– Правильно будет повесили, – заметила Августа.

– Я знаю, – согласился он. – Как думаете, его уже подвесили? – повторил Эрнест.

– Ты неисправим, – сдалась Августа, вставая и беря его за руку. – Я пойду с тобой. Что ты там ешь?

– Ягоды гаультерии. Там дальше густые заросли, как будто кусты ежевики.

Августа поскорее отняла у него ягоды.

– Застегни воротничок, – повернувшись к Николасу, сказала она. – Кто-то идет.

– Это Гай Лэси, – ответил Николас. – Он служит в Королевском флоте, а сейчас дома, в отпуске. Правда, он здорово выглядит в форме?