Новые записи Ци Се, или о чем не говорил Конфуций

Если еще можно понять критиков Юань Мэя, живших в его время и исходивших в своих оценках поэта из «конфуцианских норм», которые Юань Мэй постоянно нарушал, то приходится признать, что критика Юань Мэя современными китайскими литературоведами носит уже чисто конъюнктурный характер. Особенно ярко это проявляется в книжке То Мо-жо «Заметки по прочтении „Рассуждений о стихах Суй-юаня“», написанной, видимо, специально для того, чтобы подвергнуть уничтожающей критике любые, даже самые бесспорные рассуждения Юань Мэя о поэзии. Иногда заявления Го Мо-жо производят просто комическое впечатление. Так, цитируя уже приводившееся нами место из «Рассуждений», где Юань Мэй говорит: «Ведь золото или яшма, вырытые сейчас из земли, не перестанут считаться драгоценностями, так же как кирпич или черепица, дошедшие от древних времен, не могут считаться драгоценными»[101], Го Мо-жо критикует «ненаучность» аргументации Юань Мэя на том основании, что «кирпич и черепица не могли дойти до нас от древности»[102]. В другом месте, возражая против метафорически употребленного Юань Мэем сравнения литературных произведений после Сун и Юань со сплавом золота, серебра и бронзы, Го Мо-жо приводит точные данные (полученные им «от специалистов») о температуре плавления драгоценных металлов и проценте содержания одного металла в другом[103]. Почти на каждой странице своей книге Го Мо-жо разоблачает «классовую ограниченность» и «феодальную идеологию» Юань Мэя, его «суеверность», «хвастливость» и «самолюбование»[104].

В историях китайской литературы, выходивших во множестве в КНР в 50-х — начале 60-х годов нашего века, рассмотрению творчества Юань Мэя, за редкими исключениями, отводится крайне мало места. Как правило, положительно оцениваются его литературная теория, выступления против подражаний древним поэтам, высказывания о поэзии как выражении индивидуальности поэта, но тут же добавляется, что «он выражал позицию вельмож», у него было мало «произведений, отражающих тяжкую жизнь народа», он не испытывал «глубокого сочувствия к народным бедствиям», «если его литературная теория и была в известной мере прогрессивной, то стихи его не представляли ценности»[105], «его философия жизни была неглубокой, а потому и стихи его неизбежно оказывались поверхностными, и даже лучшие из них отличались юмором, пикантностью, и только»[106]. О прозе Юань Мэя в историях китайской литературы, как правило, не упоминается, в тех же случаях, когда в перечислениях сборников цинской прозы и называется коллекция «Новые [записи] Ци Се», о ней говорится буквально несколько слов, причем в совершенно уничтожающем тоне[107].

В историях китайской литературы, созданных японскими синологами, творчеству Юань Мэя отводится немного места, но довольно подробно рассматривается литературная теория Юань Мэя, особенно его концепция син-лин, в работах, например, Утида Сэнноскэ[108] и Кураиси Такэсиро, который, упоминая о сборнике рассказов Юань Мэя, отмечал, что писатель «использует буддийскую идею наград и наказаний за добрые и злые поступки для осуждения отрицательных сторон современного ему общества, подражая таким образом Ляо Чжаю»[109]. Большой интерес представляет уже упоминавшаяся статья японского литературоведа Мацумура Такаси, специально посвященная «Рассуждениям о стихах» Юань Мэя[110].

Европейского читателя с жизнью и творчеством Юань Мэя знакомит превосходная книга А. Уэйли, неоднократно упоминавшаяся нами. В ней очень подробно изложены обстоятельства жизни поэта, обильно цитируются его стихи, приводятся образцы его прозы, в частности несколько рассказов из сборника «Новые [записи] Ци Се».

Довольно много переводов из этого сборника Юань Мэя включено в работы Де Грота[111] и Л. Вигера[112], использовавших рассказы Юань Мэя как «ценный источник для ознакомления с современным китайским фольклором»[113].

Анализу этого сборника (на материале двух его цзюаней) посвящена глава в книге Эберхарда[114], о которой мы будем подробно говорить ниже.

II. КОЛЛЕКЦИЯ «НОВЫЕ [ЗАПИСИ] ЦИ СЕ»