Новые записи Ци Се, или о чем не говорил Конфуций

Конфуций сказал: «[Династия] Инь имела трех гуманных [людей]»[678]. Го Лю изменила свой образ жизни, [как] правитель Цзи, ставший рабом; девушка из деревни Мэнцунь сопротивлялась [насилию, как] Би Гань, убитый из-за упреков государю. Древние очень жалели Лочан Гун-чжу[679], жену Сюй Дэ-яня. Ну, а этих двоих разве не жаль?

[874. Взятая у Цзи Юня заметка о любителе книг, который абсолютно во всем полагался на мнение древних.

875. Взятый у Цзи Юня рассказ о духе мертвого, который и после смерти не смог забыть жену и ребенка и пришел в полное отчаяние, когда жена его вступила в новый брак.]

(876.) БЕССМЕРТНЫЙ ЛИС БОИТСЯ ЖЕНЫ

Цзи И-ань[680] держал закладную лавку в Сичэне[681], там в маленькой башенке водились лисы, по ночам постоянно слышны были их разговоры, но людям они не причиняли вреда, и те оставляли их в покое.

И вот как-то ночью с башни послышались крики, брань, звуки ударов. Сбежались люди; вдруг кто-то закричал как от боли, и чей-то голос сказал:

— Вы, господа, собравшиеся внизу, все наверняка знатоки высших принципов. Скажите, неужели в мире смертных тоже есть жены, которые бьют своих мужей?

А среди людей, собравшихся внизу, как раз был один, которого только что побила жена, на его лице отчетливо были видны следы ее ногтей. Поэтому все рассмеялись и в один голос ответили:

— Вот уж что есть, то есть! У нас это не диво!

Лисы там наверху тоже стали смеяться, и ссора утихла. Свидетели этого чуть не лопнули от смеха.

[877. Взятый у Цзи Юня рассказ о женщине, которую в Царстве мертвых наказали за прелюбодеяние.]

(878.) ЛЕТАЮЩИЕ ПО НЕБУ ЯКШИ

Когда господин был в Урумчи[682], Цай Лянь-дун рассказывал [ему]:

— Как только усмирили эти края, я во время инспекционной поездки попал в уединенное место глубоко в горах Наньшань. Солнце уже клонилось к западу, когда мне показалось, что за горным потоком мелькнули тени людей. Подумав, не разбойники ли прячутся в лесных зарослях, я стал следить за ними и увидел человека в военной одежде, сидящего на каменной глыбе; подле него стояло несколько солдат; лица у всех были свирепые, а речь их за дальностью расстояния невозможно было разобрать. Я только увидел, как по приказу начальника один из солдат закричал и из каменного грота вышло шесть женщин, одна другой красивее, все в нарядных одеждах и со связанными руками. Дрожа от страха, женщины склонили головы и пали ниц перед сидящим на камне человеком. Стащив с них одежды, солдаты распростерли женщин на земле и стали хлестать их плетьми, так что кровь потекла ручьями. Жалобные вопли женщин разносились по лесу и ущельям.

Кончив порку, солдаты ушли, а шесть женщин, трясясь от страха, провожали их, ползя на коленях так далеко, что уже трудно было разглядеть их. Тогда только им крикнули, чтобы они возвращались в грот.

До этого места могла долететь стрела, пройти же туда не было возможности, так как путь преграждал глубокий горный поток. Я изо всех сил натянул свой лук и выпустил стрелу в дерево, растущее по ту сторону потока. Я выпустил две стрелы в это дерево, чтобы опознать его. На следующий день, пройдя в обход несколько десятков ли, я отыскал это место, но вход в грот был забит пылью. Взяв с собой факел, я вошел туда. Грот был извилистым, глубина его была более четырех чжанов, и нигде не было видно следов человека. Так я и не узнал с какими духами повстречался накануне и кто были те, кого они пороли.

Некто сказал: «Это летающие по небу якши превратились в женщин».

[879. Человек, съеденный тигром, становится его слугой и пытается заманить мальчика в ловушку, чтобы и его съел тигр.

880. Заметка о волках и волчьих клыках. Волчьими клыками древние называли определенный вид оружия.

881. Рассказ о башне, в которой появлялось много разных чудищ; когда в башне возник пожар, там обнаружили груды костей.]

(882.) ДВЕ СТРАННЫЕ ИСТОРИИ ИЗ УЦЗИНЯ

Деревню к северу от Уцзиня местные жители называют Юцунь; там в одной семье родился мальчик, который необыкновенно быстро рос. Ему исполнилось еще только одиннадцать месяцев, а он уже был ростом в три чи. За каждой едой он поглощал три большие чашки каши или блины из бобовой муки — их он мог съесть по семь штук сразу. Но говорить он не умел. Если лежал в корзине, то требовал, чтобы его взяли на руки.