Новые записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни

– Обо мне не беспокойся, скоро я угомонюсь. А ты пока держись и сделай еще что-нибудь в этой жизни, соберись с духом, выпивки хватит, – утешал он меня. – В буфете еще осталась пара шикарных бутылок, мой запас в твоем распоряжении.

Мы снова чокнулись. И выпили все до дна. Он попросил меня поставить на ночной столик два стакана воды и его коробку с таблетками.

– А теперь убирайся, приятель.

Он сдержал рыдание. Мы обнялись. В первый и в последний раз. Двое тощих старичков, которые по-стариковски любили друг друга.

– Скоро зайдет попрощаться Леония, так что не закрывай дверь, – сказал Эверт.

Это было час назад. Сейчас он остался один.

ПОНЕДЕЛЬНИК 2 ноября

Сегодня в десять часов утра я уведомил старшую сестру, что господин Дёйкер не открывает дверь. Эверт так задумал. Я вошел в комнату вместе с сестрой. Он лежал там в самом аккуратном виде, только с открытым ртом. В новом костюме, который они недавно покупали с Леонией, тщательно выбритый, причесанный волосок к волоску. Он еще был похож на Эверта, но сам Эверт отбыл. В неизвестном направлении.

Потом я посетил по очереди всех друзей из клуба “Старые-но-не-мертвые”, чтобы сообщить, что Эверт, к сожалению, вынужден денонсировать свое членство в клубе. Примерно в тех же словах, которые пару дней назад употребил Эверт.

– Хендрик, в ближайшее время я, к сожалению, в силу объективной необходимости буду вынужден прекратить свое членство в клубе СНОНЕМ. Окажи мне любезность, поблагодари от моего имени других членов клуба за то, что они так долго терпели меня в своих рядах. И передай мои извинения за преждевременный уход с вечеринки.

Так долго, как в СНОНЕМе, он не состоял еще ни в одной организации, сообщил он с гордостью.

Когда я постучал в дверь Леонии и она открыла, я понял, что она уже знает. Мы долго стояли, крепко обнявшись.

Сегодня вечером вместе придем к Рии и Антуану.

ВТОРНИК 3 ноября

На форзаце книги “Старики счастливей всех”, которую Эверт подарил мне на прощанье, было написано немного корявым почерком:

Друг Хендрик!

Читать, смеяться и любить.
Не ныть, не плакать, не хандрить.
Не бойся глупости творить.
Пока мы живы, нужно жить.

Эверт

PS: Мой первый опыт альбомной поэзии.

По-моему, довольно удачный, а?

СРЕДА 4 ноября

Похороны в пятницу. В три часа. Эверт не был “жаворонком”. Больше ничего делать не нужно. Эверт все организовал: похоронное бюро, гроб, кладбище, приглашения, музыку. И категорически запретил кофе с кексами, вместо него будет кофе по-ирландски с тортом.

Члены клуба СНОНЕМ в понедельник вечером собрались, чтобы поддержать друг друга и поделиться воспоминаниями. Почетным гостем был Ян. Выпивку обеспечил наш эксперт – сам покойник. Запас бутылок он заранее отдал на хранение Рии и Антуану. Закуски не были его сильной стороной. Когда Эверту нужно было приготовить что-то горячее и съедобное, возникала опасность возгорания. Эту репутацию он тщательно поддерживал, чтобы по возможности избегать кулинарных обязанностей.

Мы немного поплакали и много смеялись.

На похоронах выступят Ян, Граме и я. Внучка Эверта сыграет вальс на аккордеоне. Риа и Антуан испекут самый красивый торт в своей жизни, а Герт и Эдвард позаботятся о том, чтобы весной будущего года на могиле Эверта расцвели двести тюльпанов и нарциссов.

ЧЕТВЕРГ 5 ноября

Вчера в мою дверь постучала сотрудница бюро ритуальных услуг.

– Прежде всего, примите мои соболезнования в связи со смертью вашего друга. Меня зовут Анита Вен, я из института повышения квалификации организаторов похорон “Момент”.

Я сказал, что никогда не слышал о ее конторе, и спросил: кто направил ее ко мне? Кто-то из нашей богадельни.

– Возможно, господин Дёйкер, хотя он не был связан ни с одной религиозной общиной, все же придавал значение какому-либо похоронному обряду?

И она водрузила на стол папку, на коей было начертано: “Вдохновение Творчество Духовность”.

– Вам очень повезло, что вы не встречались с покойным при его жизни.

Госпожа Вен посмотрела на меня с недоумением.

– Если бы вы хоть на момент приблизились к живому господину Дёйкеру с предложением религиозного обряда, вам самой пришлось бы заказывать молитву за упокой вашей души. Господин Дёйкер, мягко говоря, не жаловал духовное шарлатанство.

– О! – изумленно воскликнула госпожа Веен. – Полагаю, что и вы не проявите интереса к нашему предложению?

– Правильно полагаете.

Я пытался потом выяснить, кто назвал ей мое имя, но никто ничего не знал. Заведующая хозяйственной службой думала, что речь идет о стандартной процедуре. И даже сообщила мне о растущем спросе на ритуал “Из своего дома – в дом опеки” при последнем переселении стариков, если не считать переселения на кладбище. Видимо, администрация нашего заведения передает данные о старых и новых жильцах ушлым коммерческим благодетелям.

Трудно найти точные слова для красивой речи в честь Эверта. Несколько недель назад он вскользь коснулся этой темы.