Новые записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни

Из передач о животных я так и не вынес суждения, на чьей я стороне: то ли мне жалеть невинного жеребенка зебры, то ли львицу, которая охотится на него, чтобы накормить своих милых голодных детенышей.

Февраль

ВОСКРЕСЕНЬЕ 1 февраля

“В Нидерландах лучшая служба опеки в Европе”.

Согласно данным шведского аналитического центра Health Consumer Powerhouse, служба опеки нашего здравоохранения на голову выше, чем в соседних европейских странах. А кто я такой, чтобы возражать аналитическому центру?

Я вырезал статью из газеты, увеличил на копировальном аппарате в супермаркете и вывесил на стенде в нашей столовой.

– Что ж, тем хуже для прочих стран, – вот и все, до чего додумался Баккер после долгого размышления о грустном.

Понятно, что Нидерланды не стоит сравнивать с Калмыкией, но что касается всех соседних стран…

Как только снова раздаются жалобы на опеку, я бросаю многозначительный взгляд на стенд, и все мои друзья делают то же самое. Записных жалобщиков это нервирует.

– Что вы постоянно киваете на этот клочок газеты? Я и так знаю, что там напечатано, черт побери.

ПОНЕДЕЛЬНИК 2 февраля

Я не верю в Бога, но люблю тишину и поэтому заглядываю иногда в центр медитации. Предпочтительно днем в воскресенье, когда там тише всего. Истинно верующие уже побывали на утренней экуменической службе, а после обеда ожидают посещений.

Вчера днем я целых полчаса наслаждался покоем и перед уходом зажег свечу в память дочки. Легкий шорох за моей спиной возвестил о приближении старого священника.

– Могу я спросить, кого вы поминаете? – спросил он, дружески кивнув.

– Мою покойную дочку.

– Вы никогда не приходите на литургию – и все-таки?

– Нет, я не из вашей паствы. Я не принадлежу ни к какому стаду.

Некоторое время священник стоял молча, глядя прямо перед собой.

– Должен сделать вам одно признание, – заговорил он, – но прошу вас держать его при себе.

Я ответил, что мне всегда хотелось хоть раз принять исповедь у священника. Он сердечно рассмеялся.

– Да, стадо у меня есть, но сам я неверующий пастырь, – сказал он. – Уже много лет я не верую в Бога. Однажды у меня было озарение: Бога нет или он непознаваем. На практике различие не так уж велико.

– Насчет Бога я с вами согласен, но мне кажется, что для вашей профессии вера весьма удобна.

– Ничего, я справляюсь. Проповедую от души. Приятно сознавать, что ты даешь людям опору и утешение. Не будь я священником, чем еще я мог бы заняться на старости лет? Не знаю. Да никто и не спрашивает меня, верую ли сам я в Бога.

Мы проговорили с ним полтора часа. Изумительный человек.

ВТОРНИК 3 февраля

Чертовски забавное совпадение: сегодня в газете появилась большая статья об одном проповеднике в Нейкерке, который пришел к убеждению, что Иисус никогда не существовал. Наш домашний священник предпочел держать свое неверие в тайне, а этот проповедник написал о нем книгу. Каждый не верует на свой манер. Покажу-ка я эту вырезку моему славному Фоме неверующему. В строжайшей тайне.

Вчера днем встречаю в коридоре госпожу Стелваген.

– Добрый день, господин Грун, как поживаете?

За долю секунды я решился на маленький блеф.

– Все в общем-то прекрасно, кроме одной мелочи. Я слыхал, что наш дом стоит в списке на слом.

Моя лобовая атака застала ее врасплох, судя по ее пристальному якобы изумленному взгляду.

– От кого вы это слыхали?

– Из надежного источника в дирекции.

При этом я попытался изобразить загадочную улыбку. Должен сказать, что я сам был изумлен собственной отвагой.

– У вас все еще есть такой источник?

Стелваген прокололась. Она всегда отрицала, что вынужденный досрочный выход на пенсию Ани Аппелбоом был связан с ее ролью информатора.

– Что значит все еще?

– Э-э-э… нет, ничего…. А что касается планов сноса, то это решает попечительский совет.

– Но я спросил только, попал ли наш дом в список подлежащих сносу домов, а не о том, кто это будет решать.

– Я охотно ознакомила бы общественность с этим списком, но, к сожалению, не могу этого сделать. Не говоря уже о волнении, которое возникнет, если кто-то начнет распускать слухи насчет сноса. Это было бы страшной ошибкой, господин Грун.

Склонив голову немного набок, она смотрела мне прямо в глаза.

– По-моему, совершенно неожиданный снос был бы еще более страшной ошибкой.

Я выдержал ее взгляд. Повисла пауза.

– Разумеется, если я получу конкретную информацию, я немедленно предам ее гласности.

– Разумеется.

– К сожалению, я тороплюсь, господин Грун. Еще раз – хорошего дня.

Думаю, я попал в яблочко. Если мы и впрямь стоим в списке домов, которые в ближайшем будущем будут снесены, Стелваген бросится искать “крота”, а его нет. Так ей и надо.

СРЕДА 4 февраля

С чувством законной гордости я доложил Эверту, Граме, Леонии, Рии, Антуану и Герту о моем разговоре с директрисой. Приятно было получить взамен несколько похлопываний по плечу и крепкий тычок Эверта: “Молодец, Хенки!”