Новые записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни

– Стелваген сказала, дескать, все обошлось благодаря мерам предосторожности со стороны дирекции, – проболталась сестра Моралес. – Прямо так и заявила при всех. Да ничего подобного! Ничего она не делала!

Моралес злится на госпожу Стелваген. Та поставила ей низкую оценку на производственном совещании. С тех пор Моралес сплетничает еще азартней, чем раньше. Мне это не очень нравится, но пока я не решаюсь об этом сказать. Кроме того: хоть я и не люблю сплетен, но хочу знать как можно больше о госпоже Стелваген.

ВТОРНИК 7 июля

В письме к комитету жильцов директриса сообщила, что в бюджете на 2016 год не предусмотрены расходы на устройство площадки для петанка, но что она сделает все возможное, чтобы высвободить необходимые средства в бюджете на 2017 год. “И тогда, вероятно, площадка будет введена в эксплуатацию уже летом 2017 года”.

УЖЕ.

Я собираюсь в ответ написать, что примерно треть нынешних жильцов не сможет пользоваться площадкой, так как, согласно статистике, они к тому времени скончаются.

“Мы живем медленно, невзирая на то, что смерть наступает нам на пятки”. Мне кажется, для письма к Стелваген концовка очень удачная, особенно эффектно звучит это “невзирая”. Впрочем, я не совсем уверен, что правильно его употребляю.

Госпожа Схансле выдала очередной афоризм: “Время утекает сквозь пальцы, как зрелый плод”.

В одном немецком плавательном бассейне после недавних стычек обыскивают посетителей: ведется борьба с контрабандой оружия. Наверное, кто-то пронес туда в плавках бейсбольую биту.

Я бы с удовольствием поплавал еще разок. После глубоких размышлений я пришел к выводу, что последний раз побывал в бассейне примерно восемнадцать лет назад.

– Плавать не разучишься, как и ездить на велосипеде, – сказал кто-то.

Если тот, кто это сказал, сам попробует прокатиться, советую ему сесть на велосипед у дверей травмопункта. Он не проедет и двадцати метров. А что касается плаванья… По-моему, людям старше восьмидесяти не стоит сразу прыгать в воду с вышки. Сперва пусть побарахтаются в лягушатнике.

Возможно, плаванье – хорошая идея для СНОНЕМа. Не для неожиданной экскурсии, но просто для тех, кто любит плавать. В бассейне района Амстердам-Север наверняка отведен сеанс для пожилых людей. В ближайшее время выясню, кому из наших это интересно. А пока что поищу плавки.

Двадцать шесть лет назад с великим ликованием была разрушена стена между Востоком и Западом. И вот уже в Венгрии на границе с Сербией начато строительство забора длиной в 150 километров. Повсюду звучат призывы к возведению новых стен. Даже здесь, в нашей богадельне, хотя для многих внешний мир и так стал почти неприступной крепостью.

СРЕДА 8 июля

С изумлением гляжу на все татуировки, которые в хорошую погоду обгоняют меня в торговом центре. Скромность нынче не в чести: сплошь орлы, змеи, флаги, сердца, мотоциклы, голые женщины. Недавно я спросил себя, как будет смотреться огромный орел, раскинувший крылья на увядшей сморщенной коже старца 85 лет. Наверное, станет похож на общипанную ворону. И чернильный портрет возлюбленной через пятьдесят лет тоже утратит прежнее сходство с оригиналом. И медсестры, которым лет через пятьдесят придется обмывать складки и морщины раскрашенных стариков, вовсе не испытают невыразимого удовольствия.

Впрочем, все больше сограждан сорока-пятидесяти лет считают, что пошлые картинки на теле сделают их привлекательней. Я еще не видел никого, кто разгуливал бы с красивой репродукцией “Девушки с жемчужной сережкой” Вермеера. “Бык” Поттера тоже смотрелся бы круто.

Анализ Рии: это из-за футболистов, образцов подражания для молодежи. Они слишком мало тренируются, поэтому у них остается слишком много времени на парикмахеров и татуировщиков.

Я уже встречал молодых парней с дырками в ушах длиной в несколько сантиметров. Неужели в Нидерландах войдут в моду блюдца, подвешенные к нижней губе, как это принято в некоторых африканских племенах? Я этого не исключаю.

ЧЕТВЕРГ 9 июля

Мы потеряли жилицу с самым большим стажем пребывания в доме: вчера на девяносто восьмом году жизни испустила дух госпожа Схеперс. Она прожила здесь двадцать четыре года, дольше, чем в любом другом доме в своей жизни. Когда она переселялась сюда в 1991 году, правила приема были более гуманными. Если не ошибаюсь, после семидесяти можно было забронировать здесь место, и довольно скоро подходила ваша очередь. Госпожа Схеперс пережила сотни жильцов, видела, как приходили и уходили десятки сестер, вытерпела пятерых директоров и семерых поваров, точно соблюдала все правила и ни разу не выразила недовольства. Но каждый день (и это обратная сторона медали) твердила: “Как жаль, что мой муж до этого не дожил”. Она поступила сюда уже вдовой, значит, только здесь повторила свою жалобу примерно 8500 раз.